По ту сторону грусти (СИ)

- Мы слишком настроены на частоту друг друга, - грустно дёрнула она уголком рта, - точнее, я на твою. Я тоже на днях свалилась без сознания на работе без видимых причин, а я ведь здоровая. Проверялась потом тщательно. И анализы, и всё - нормально. Понимаешь, о чём я?

Он кивнул. Но ему это всё совсем не нравилось. Не хватало только подобной мистики - низкопробной и сентиментальной. Так он окрестил подобные явления, чтоб не думать, как он волнуется за Алесю. Он сердился. Было отчего-то стыдно и очень горько. Они странным образом отдалились за краткий срок. Но он не мог избавиться от чувства.

Вместо этого сухо обронил:

- Ты... знала?

Алеся порывисто вздохнула и сжала в замке побелевшие пальцы. Речь шла о той сцене на крымской тропе.

- Я всего лишь могла догадываться. Не знать, а чувствовать.

Наглая ложь.

- И что бы ты сделала?

А вот это уже колкий удар. Председатель не просто якобы сомневался в её способности расправиться с покушавшимся. Каким-то неизменным чутьём он нащупал болезненный вопрос - вмешательство. Алеся упоминала его только вскользь, а потом и вовсе отнесла к темам-табу и больше не озвучивала. Какая низость, эта подначка: а ты бы ввела собственный контингент (в виде себя) в Афганистан? Раз ты такая умная? Мм?..

Может, он и не это имел в виду. Тогда почему так обидно?

Алеся ощутила тошнотворное дрожание за грудиной. Потому что на её глазах начинало что-то рушиться. Так же, как очень часто бывало со многими людьми, да, вот оказывается, и её герой не исключение, и не он "такой же как все", это она всё такая же тупая, асоциальная корова неумелая, не "дипломат", а посмешище, и нет, нет идеальных отношений, где ничего не надо делать и уметь, не бывает само, и вот оно, её сокровище, рушится, рушится... Как постыдно щиплет в носу. Только бы снова не потекло.

- История не терпит сослагательного наклонения, - казённо проговорила Алеся, - я могу нечто сделать - сейчас.

- Ну и? - тихо переспросил Андропов.

Господи, ну откуда у него столько яда? Такое чувство, что он и на душе осел...

- У меня свои методы, и некоторые тебе известны, - как можно ровнее произнесла Алеся.

Андропов сумрачно молчал. На его бледно посеревшем, будто растёршемся, лице трудно было прочесть какие-то эмоции, кроме утомлённости и тягостного смущения. Алеся через силу - почему так трудно? - сделала несколько шагов к его кровати, наклонилась поправить одеяло.

- Мне не нужна твоя жалость, - сказал он ровным тоном.

Алеся еле сдержалась, чтобы просто убрать, а не отдёрнуть, руку.

Хорошо, пускай она шарлатанка наподобие Джуны. А ведь сам всё видел, и испытывал, и выспрашивал, убедился, какой она специалист. Ладно, не так уж важно. Это просто материалистическое общество, слишком сильна инерция. Может, он никогда до конца и не поверит, будет шевелиться хотя бы мельчайшая частица скепсиса в душе, как у Фомы неверующего. Страшнее и стыднее, если разгадал он её тайну и оттого возмутился.

Она сама втайне боялась, что раскроется источник её любви и трепета - а оттуда недалеко до унижения, боялась, а сама была безрассудно откровенна и нетерпелива, расточая нежности.

Чтобы ей было сладко и пронзительно-хорошо, ему должно быть хоть немножко плохо. Вот такой вывод сам и напрашивался, и если он на самом деле пришёл в голову - ох, горе...

- Ни о какой жалости речи не идёт, - искусственным тоном отчеканила Алеся. - Я не собираюсь ничего такого делать. Ты лицо государственное, у тебя есть свой штат, в том числе врачебный. У тебя даже свой собственный прославленный медик в друзьях, я про Евгения Иваныча говорю. С ним я уж точно равняться не вздумаю. Речь идёт о сновидениях. Я вижу, ты не в духе... да я тоже слишком разволновалась, прости... Но ты бы хотел продолжать общаться?

Андропов медленно кивнул.

Боже, как официозно звучит это безликое слово "общаться" - после травно-медвяного, южного, невинного и незабвенного поцелуя в Крыму...

А неужели у всех так?

Сначала ненаглядные - а потом чужие?

- Ну вот, видишь. Чудно. Я об этом говорю. Ладно, Юра, что уж тут. Назад ленту не отмотаешь. Но ты ведь можешь видеть сны. Там ты будешь всегда таким, каким себя захочешь представить, а управлять ими - это легко, ты ведь уже знаешь, и способности у тебя тоже есть. Давай так?

- Давай, - согласился он.

Впервые в его голосе прозвучало нечто похожее на интерес и доброжелательность. Алеся ощутила что-то вроде надежды.

- А последнее время... ты видел сны?

- Не особо. Какие тут сны...

Скорее, тяжкое забытье.

- И всё-таки?

- Ну, иногда. Но тебе там было делать нечего.

Она растерялась от догадки. А что, если б он не сопротивлялся, так по-дурному тратя силы на сопротивление, не отвергал её, не запирался, может, они бы вместе справились с кошмарами?! Но нет, опять эта паршивая номенклатурная скрытность! От этого хотелось скрежетать зубами.

- А сейчас? - выговорила Алеся. - Пустишь?

- Пущу, - честно пообещал председатель.

Ощутив ускорившийся ток времени, она прошептала:

- Мне пора.

И осмелела настолько, что всё-таки подошла и поцеловала его в щёку.

В коридоре послышались шаги, и ей оставалось только удирать через окно.