По ту сторону грусти (СИ)

- А что это за степени достоверности... пан министр? - спросила Лора.

Она обратилась к нему, пытаясь нащупать нити и уловить правила игры. Он оценил и снова улыбнулся, не без иронии, но по-доброму. Хотя Алесе казалось, что это у него просто такая мимика: поднимать один угол рта - старинная, въевшаяся привычка.

И он действительно поведал вкратце о различиях сновидений, о степенях и классах - всё со средневековой тщательностью и строгостью.

А в это время с центровой, но тихой Фелициановской они вышли на шумный, широкий проспект Франциска Скорины со строгими зданиями и пышными, разлапистыми липами - хотя даже они не спасали от автомобильного гула. Когда Алеся шла по Проспекту, то старалась свернуть на параллельную улочку: через квартал всё поразительно менялось, и яростная стремительность уступала место тихой вальяжности и размеренности.

Но они и не собирались тут задерживаться, любуясь суровой красотой одной из главных артерий города. Вместо этого нырнули в переход, прошагали среди серых гранитных стен и разномастных кричащих афиш, поднялись на другой стороне и продолжили путь сквозь чинный зелёный скверик. Они продвигались к улице Михайловской, которая далее выводила к блестящей и кипящей Ганзейской.

- Скажите, а вы действительно хотели попасть куда-то в другое место? - осведомился министр.

Лора растерялась и чуть замешкалась, впечатывая в плитку шаги своих "камелотов".

- Нет... Я просто прилегла отдохнуть. У меня уже символы в глазах начали плясать, я легла на диванчик... и вот...

- Так. Ясно. А люди со способностями в роду были?

Лора поняла, о каких способностях речь и покачала головой:

- Да вроде нет.

- А кто его знает, может, вы и первая - пожал плечами министр. - Или просто сведения о предках затерялись, вам и не рассказывали. Но всегда замешано что-то такое...

И, обрывая фразу, он замолчал.

А впрочем, вечер был так хорош, что хотелось не заполонять его словесами и какое-то время прошагать молча. Липовый цвет, едва не бьющий по лицу. Разогретый, ещё по-дневному густой воздух.

Вблизи, как помнила Алеся, дома - стадион "Динамо", а здесь - Грюнвальдская площадь со статуей Витовта. Кстати, почему бы и ему не быть чьим-то мужчиной мечты (за неимением достойных кандидатов на физическом плане существования). Алеся всегда трепетно относилась к историческим влюблённостям и была склонна видеть в них скорее благословение, чем проклятие, ибо муза - это всегда прекрасно.

Лора попросила идти медленнее и с извинением пояснила:

- Мне как-то вяло...

- Ничего, - успокоил министр, - это бывает. Сейчас придём. Обсудим всё в приятной обстановке.

По логике, приятной обстановкой для человека его круга мог бы считаться некий пафосный ресторан. Но Алеся-то знала, что у наставника логика своя, да и отношение к жизни тоже. Поэтому не удивилась, когда они свернули во дворы через арку.

Но всё-таки была в замешательстве, когда оказалось, что спускаться надо в какой-то подвал.

Алеся краем глаза заметила небольшую светящуюся табличку; она смотрелась здесь нелепо: во-первых, всё равно где-то сбоку, в углу (и толку от подсветки?), во-вторых, такие обычно размещают на базаре на павильонах с яркими вульгарными кофтёнками. Однако здесь вывеска красными мерцающими буквами извещала: "Кофе".

Священный напиток. Полноценный культ. Его Алеся не разделяла и в пику окружающим пила мате. Но и от чашечки хорошего кофейку никогда не отказывалась. И ведь любопытное совпадение: почти все заведения, которые казались ей "особенными", размещались в подвальных помещениях. Но может, кофе здесь просто продают? Тогда, наверняка, они здесь не ради напитка, а ради владельца или продавца...

Когда они спустились по узкой лесенке, сразу послышался зычный баритон:

- Добрый вечер, пан министр!

- И вам привет, пан Завальня!

Помещение было простым, почти квадратным. Оно было пусто. Только справа за низким прилавком сидел крупный, крепкий мужчина лет шестидесяти, с белым пышным начёсом и гладковыбритым суровым мясистым лицом. Это и был пан Завальня. Одет он был в простые линялые джинсы и белую клетчатую рубаху с коротким рукавом. Хоть дрова рубить, хоть морды бить. Но, наверное, не угощать каким-нибудь там моккачино или фраппе в сочетании с брауни, миньоном или чизкейком. А впрочем...

- Как бы вас пани Лидия не заревновала. Ходите тут по подворотням, да с двумя паненками пекными.

- Не заревнует. И мы тут не для забав, а за серьёзным делом.

- За каким?

- Кофе пить.

Весь этот диалог происходил обстоятельно, без тени шутливости. Алеся с Лорой, оробев, стояли в сторонке и наблюдали. Но тут их неожиданно подозвали:

- Девочки, вы решительнее... Выбирайте, что будете.

Алеся нерешительно шагнула к прилавку и увидела цветную распечатку в видавшем виды файлике. Это должно было быть меню. Лора высунулась из-за её плеча.

Там было всего двенадцать наименований и ни одного привычного. Зато внизу всё скрупулёзно подписано. Она рассеянно скользила по ним глазами и пыталась понять, чего же ей хочется. Только б не оказалось, как в типичной кофейне, каких легион: претензия есть, а на деле пшик.