По ту сторону леса (СИ)

— Сестра спит. Уже четвертый год.

— Это все очень печально, — заговорил молчавший Маркос, — но никак не объясняет твоего появления здесь, кочевник, и причину, по которой ты напал на одного из нас. Значит ли это, что Бану объявили войну оборотням?

— Нет! — воскликнул беловолосый, вскидывая голову. — Я…

— Предлагаю выяснить это чуть позже, — хрипло произнес Видящий. А следом за этим оборотни услышали со стороны деревни громкий рев.

Кочевник побледнел, глаза его округлились от ужаса. Бояр переглянулся с Рихом и Маркосом, наклонился к Бану, хватая его за предплечье и поднимая на ноги.

— Уходим! — скомандовал он, и оборотни с кочевником побежали по краю леса прочь от деревни.

Бежали они недолго, стараясь не углубляться в темную чащу леса, но и не выходя на опушку. У глубокого оврага им пришлось остановиться. Рих оперся руками о бедра, пытаясь отдышаться. Маркос встал рядом с кочевником, не спуская с него глаз, а Бояр напряженно смотрел в овраг. Там на дне что-то копошилось.

— Придется обойти, — вполголоса сказал он, бросив быстрый взгляд через плечо. Где-то вдалеке громко трещали ветки.

— Вглубь леса идти нельзя, — выдохнул Рих. Глаза Видящего почернели, он посмотрел в овраг и содрогнулся. — Туда тоже лучше не лезть.

— Значит, в обход, — решил Бояр и направился вглубь леса. — Будьте начеку, — предупредил он всех, хотя в этом не было необходимости.

Они шли и шли, а края оврага все не было видно. Лес вокруг потемнел, узловатые ветви деревьев спускались к самой земле, а стволы, изогнутые под странными углами, скрученные и вывернутые, мешали идти.

— Черный лес близко, — прошептал Рих, догоняя Бояра.

Княжич шел тихо, опуская ногу с носка на пятку. Маркос и кочевник тоже не издавали ни звука, и только Видящий, не привыкший к таким вылазкам, создавал слишком много шума. Бояр остановился, тихо вздохнул, посмотрел на друга.

— Черный лес на той стороне оврага, — едва слышно прошептал он. — Это — граница. Отец говорил мне о ней когда-то, но я совсем забыл.

— Но деревья…

— Лорды становятся слишком сильны, раз смогли пересечь границу, — покачал головой Бояр. — И до края оврага, если верить той карте, которую показывал когда-то отец, еще не скоро…

— Чуждые идут за нами, — подал голос кочевник, и Бояр обернулся к нему.

Бану сжимал в руке свой лук так, что побелели костяшки, и вглядывался в чащу, оставшуюся позади.

— Нужно перейти на ту сторону, — сказал Бояр, чувствуя, как от принятого решения сердце в груди застучало быстрее, разгоняя по жилам кровь.

— Там опасно, — заметил Маркос.

— Здесь не лучше. Рих, держись рядом со мной. Маркос, на тебе наш беловолосый друг. Что бы ни увидели внизу, не расходимся и держимся рядом. Все всё поняли? Идем.

Они медленно спустились вниз, чувствуя, как их окружает завеса силы. Она ощущалась легкими покалываниями по оголенным участкам тела и плотным, сжатым воздухом, сквозь который было сложно идти. Бояр схватил Риха за предплечье, когда тот, сдавленно вскрикнув, дернулся в сторону, пытаясь избежать встречи со сгустком силы, летящим прямо на него. Видящий ошарашено посмотрел на Бояра, но княжич молча покачал головой. Внимание стражей привлекать было нельзя.

Большой, гудящий от переполнявшей его энергии шар подлетел к оборотням, выпустил молнии-жгутики, осматривая, ощупывая нежданных гостей, и тут же отлетел прочь, пропуская. Лишь у кочевника он замер на секунду дольше, будто задумавшись, достоин ли Бану пройти сквозь завесу. Беловолосый остановился, зажмурил глаза, сжался весь и выдохнул облегченно, когда страж отлетел к Бояру.

Шар завис над правым плечом княжича, и тот прислушался к тому, что он говорит. А послушать было что: Бану оказался не так прост, и разговор с ним пойдет куда серьезнее, когда они из передряги этой выберутся. Еще Страж границы поведал Бояру о том, что рядом с деревней, у самого леса, случилась беда. К месту тому им идти надо, чтоб самим увидеть и до правителя земель донести. Княжич кивнул, благодаря Стража, и светящийся шар вернулся на дно оврага, а оборотни с Бану поднялись наверх.

Здесь заканчивались земли оборотней и начиналась вотчина Иной крови. Черный лес восхищал величием деревьев: огромные вековые исполины вздымались в небо, макушками царапая вечно пасмурное небо. Кроны елей тихо шелестели от ветра, покачиваясь в бесконечном танце. Тонкая извилистая тропинка вела меж могучих стволов куда-то вдаль, но идти по ней не следовало.

Черный лес пугал своей чернотой. Над ним никогда не светило солнце, лишь мрак еще больше густел под переплетающимися ветвями с наступлением ночи. В лесу, считавшемся проклятым, отравленным Мертвыми богами и самой Иной кровью, не водились животные и птицы, по крайней мере, никто никогда их не видел и не слышал. И на опушке Черного леса в душу закрадывалась все та же тьма, что царила вокруг, убивая все светлое, что есть внутри у любого живого существа. Черный лес давил, Черный лес пугал. И мало кто выходил из него живым.