По ту сторону моря

Ему нравится наблюдать за ее движениями. Он наблюдает, как образы тех, кого он знал, движутся, проживая свои жизни. Стоит на улице или в комнате и наблюдает. Он думает, что может стать призраком. Перемещения живых. Вот что он видит сейчас. Каждый движется, обремененный временем, хотя время движется снаружи. И каждое движение – это боль и страх, страдание и растерянность, на ощупь во тьме они вытягивают руки, словно слепые, ибо никто не видит по-настоящему. Он закрывает глаза, тихо вздыхает и чувствует, как внутри расходится свет. Он видит перед собой всех, кого знал когда-то.

Плачет.

Теперь он знает, что любит их. Видит себя молодым – и себя тоже любит.

Странное ощущение благодати.

Даже не видя ее, он чувствует вдали одинокую птицу. Поворачивается и замечает полосу падающего света. Птица ныряет в море. Он встает и зовет, размахивая пластиковым пакетом.

Мало-помалу он начинает это замечать. Глубокое спокойствие разума. Долгие дни проходят в тишине. Но теперь, когда он просыпается, его разум блаженно тих. Больше нет того издевательского голоса, который он слышал всю жизнь. Он не может этого объяснить. Он сидит, в голове никаких мыслей.

Шторм.

Он выныривает из бездонного колодца сна. Яркий слепящий свет. Он откидывает целлофан и прикладывает руку к глазам. Из ночного моря на лодку падает луч прожектора. Он слышит тихие голоса, рокот двигателя, который эхом отдается от корпуса панги. Видит, как горящий окурок описывает дугу в воздухе.

Все это происходит наяву, думает он. Это не сон.

Не веря себе, тело выбирается из ящика. Он машет руками, хрипло и яростно кричит. Перед ним маленький, но мощный катер, погруженный во тьму, ни единого огонька на борту, только размытые очертания проступают в лунном свете. Он видит фигуры трех мужчин. Продолжает орать, пока свет движется вдоль панги.

Мужчина кричит на чужом языке.

Он слышит другой голос, высокий и настойчивый, кажется, говорят по-японски, хотя почему по-японски? Объяснить он не может. Прожектор гаснет, и судно погружается во тьму. Он видит, как от затяжки сигарета вспыхивает, затем окурок падает у его ног.

Двигатель катера издает рев.

У него пересыхает во рту. Он не может кричать.

Катер отчаливает.

Он лежит на палубе, громко рыдая, посасывая умирающую сигарету. Говорит себе, возможно, это был твой единственный шанс. Других не будет. Это был твой шанс, и ты его упустил. Он гадает, было ли это на самом деле. Что бы он мог сделать? Прыгнуть за борт? Поплыть к катеру?

Кажется, какая-то чернота проникает под кожу и сдавливает сердце.

Луна округляется до четверти.

Он перекатывается на живот и начинает колотить по палубе, разбивая в кровь костяшки.

Это было на самом деле. И ты видел это своими глазами.

Он встает и вглядывается во тьму.

Рычит на море. Черт бы тебя побрал! Почему ты меня никак не отпустишь?

* * *

Проснувшись утром, он садится и спрашивает себя, то, что случилось ночью, было взаправду? Он не готов этого утверждать. Перед ним во тьме встает катер без бортовых и кормовых фонарей. Очевидно, это были бандиты – пираты или наркоторговцы, и все же, размышляя об этом, он не испытывает уверенности. Ищет окурок и не может найти. Садится на корму и слышит свой хриплый смех.

Время покидает его тело. Разум снова погружается в тишину. Сильнее всего он чувствует голод, но старается о нем не думать. Он благодарен, когда с белого неба льет дождь. Набирает в бочку воды на два пальца. Изучает меловой лик Луны и беседует с ней, как со старым другом. Снова полнолуние. Он подсчитывает лунные циклы и удивляется. С тех пор как он оставил дом, прошло одиннадцать месяцев.

Порой он сидит и просто разглядывает свое тело, как будто никогда раньше его не видел. Видит старческие руки, пятна на коже, скрюченные пальцы, слоящиеся ногти, костлявые ступни и лодыжки. Из-за медленного тока крови конечности скованы, дышать тяжело. У него больше нет сил, чтобы бегать. Как внезапно ты состарился, думает он. Теперь ты старик.

Целыми днями он сидит в ящике или на палубе, его разум сливается с водой, сливается с небом и ветром, он одновременно внутри них и снаружи.

Он чувствует, как великое спокойствие входит в его тело, заглушая сердечные страсти.

Он прислушивается к спокойствию, ощущает его как новое чувство.

Спрашивает себя, не сродни ли это спокойствие внутри него тишине морских глубин? Тишина внутри тишины. Тишина, стоящая за всем сущим. Он не понимает, что это значит. Разум исследует эту мысль, пока она не исчезает за пределами досягаемости.

Он сознает, что никогда раньше не слушал тишину.

Теперь он видит, что всю жизнь боялся ее, сам того не понимая. Но теперь, когда он ее почувствовал, он больше не боится. Пытается придать тишине форму. Думать о ней, как о звуке, который нельзя услышать. Думать о ней, как о цвете. Постепенно разум сознает, что может означать эта тишина.

Тишину прошлого.

Тишину будущего.

Тишину мертвых.

Тишину тех, кто еще не родился.

Эта тишина ожидает все живые существа.

На твое путешествие опустится ночь.

Теперь он это понимает и больше не боится.

О чем говорит ему эта тишина.

Тишина – это форма прощения.