По ту сторону Нила

Ройстон упер локти в колени и некоторое время смотрел в сторону дубовой аллеи поверх сложенных ладоней.

– Его спина, – сказал он наконец. – Я помню, как он бежал вместе с Леном. Его голос до сих пор стоит у меня в ушах… «Прикрой меня», – прошептал Ройстон. – Я хотел броситься за ним, но тут увидел Стиви… Боже мой, как быстро все произошло… – Ройстон выставил палец и потер им лицо, а потом снова упер подбородок в сплетенные в замок руки. – И все видится в совершенно другом свете, стоит только представить себе, как чья-то судьба вершится твоими руками. Потому что решение о том, кого спасать, принимаешь не ты, у тебя для этого просто нет времени. – Ройстон посмотрел на Грейс и снова понизил голос до шепота. – Поверь мне, Грейс, я часто думаю о том, что… Саймон был бы жив, если бы я тогда побежал за ними. А может, и с Джереми вышло бы все иначе… Но я не мог бросить Стиви.

– И за это, – хрипло подхватила Грейс, – я тебе очень благодарна. Мы все.

– Иди сюда. – Ройстон привлек ее к себе. – Я искал его повсюду, Грейс, – прошептал он ей на ухо. – Я перепробовал все. Ты должна мне поверить.

Грейс кивнула и хотела еще что-то сказать, но ей помешали громкие голоса, собачий лай и пронзительный крик. Бекки с вытаращенными глазами стояла посреди газона. У ее ног лежали тарелка и платок. Печенье валялось в траве. Дрожа и всхлипывая, она опустилась на колени, чтобы уберечь от наседавшего Генри то, что осталось. Стивен удалялся, яростно дергая колеса инвалидного кресла.

– Извини, но я должна ей помочь, – сказала Грейс, вставая.

Ройстон видел, как она взяла подругу за руку, а Генри в это время глотал одно печенье за другим.

«…ударил меня по руке… – донеслось до Ройстона, – хотела как лучше…»

Он покачал головой и прямо по траве направился к Аде.

– Привет, Адс!

Ада хлопнула крышкой этюдника и прислонила его к ноге.

– Привет, Ройстон.

– Не хотел тебе мешать.

– Все в порядке. – Адс прикрыла ноги пледом и откинулась на спину, показав Ройстону на край шезлонга. – Садись.

Ройстон взглянул на ее бледное лицо и темные круги под глазами, на заострившийся нос, подбородок и припухшие веки, и его сердце болезненно сжалось. Если Ада действительно шла на поправку, ему оставалось только радоваться, что он не видел ее в худшие времена.

– При всем моем расположении к тебе, выглядишь ты ужасно, – вырвалось у него.

Ада фыркнула.

– Большое спасибо.

Ройстон усмехнулся.

– Всегда к вашим услугам, юная леди. Можно взглянуть? – Он потянулся к этюднику.

Некоторое время Ада медлила, а потом подала ему деревянный ящичек с лакированной крышкой.

Когда Ройстон его открыл, у него перехватило дыхание, а на глазах выступили слезы. Он долго вглядывался в эскиз. Вот Саймон с мячом в руках. Как напряжены его мускулы! Он вот-вот бросится вперед. Ройстону послышался глухой удар кожаного яйца о землю и дружный рев: «Сюда! Сюда! Давай же, мазила!» Как молоды они были тогда, как мало знали о жизни. Боль когтями вцепилась Ройстону в сердце.

– Тебе удался этот рисунок, – прошептал он. – Здесь все: его черты, манера двигаться…

– Я так боюсь забыть его, – прошептала Ада. – Вот уже почти пять лет, как его нет с нами.

– Этого не случится, – ответил Ройстон, возвращая ей этюдник. – Ведь я помню о нем все.

Ада погладила пальцами край деревянной крышки.

– А ты его видел… после?

Ройстон кивнул.

– Как ты думаешь, он сильно страдал?

– Я не знаю. – Ройстон говорил как бы через силу. – Но если и так, то недолго. Саймон… – Ройстон сглотнул, представив себе покрытое черными ранами неподвижное тело Саймона. – Все выглядело так, будто он спит. Да, спит… – Ройстон вспомнил, каким неожиданно тяжелым оказался Саймон у него на руках. – Мы с Леном похоронили его.

Ада кивнула, и по ее щеке скатились две слезы.

– Это хорошо, спасибо.

Ройстон осторожно коснулся ее руки.

– Ему бы не понравилось, что ты так страдаешь. Оплакивай его, но не страдай.

В глазах Ады загорелись гневные искорки, и ее лицо оживилось.

– Но это глупости, Ройстон! Ты не представляешь, сколько раз я уже это слышала. – Слезы снова хлынули у нее из глаз. – Это так больно, Ройстон! Даже после стольких лет!

Ройстон подвинулся ближе, отложил этюдник в сторону и прижал Аду к себе. Он почувствовал, какая она беззащитная и хрупкая, словно выпавший из гнезда птенец, и у него защемило сердце.

– Я знаю, – ответил он. – Мне тоже, моя маленькая Ада. Не так, как тебе, но тоже…

Некоторое время они молчали.

– Если я чему и научился на этой проклятой войне, – сказал вдруг Ройстон, – так это ценить жизнь. Ну, хорошо… – Он сухо рассмеялся. – Мне не нужно много. Сохранить то, что оставили мне мои предки, – вот все, чего я хочу. Вероятно, не самая благородная цель и не самая достойная. Но все-таки цель.

Грейс остановила кобылу неподалеку от края леса и выскользнула из седла. Старательно обвязав вожжи вокруг ветки орешника, она ласково потрепала лошадь по крупу, вошла в заросли и остановилась. Последний раз она была здесь в мае прошлого года и вот опять не выдержала. Грейс сжала кулаки, чтобы придать себе мужества, и пошла по высокой траве, хрустя сухими ветками.