Только самые опытные офицеры, лучшие люди из всех полков вошли в сформированные им части. Разведчиков с опытом работы в экстремальных условиях приглашали даже из Канады. В Судане они примкнули к находящимся там войскам и немедленно выступили на юг. В числе отобранных частей был и Королевский Суссекский, показавший себя в битвах при Эль-Тебе и Тамаи. Время поджимало. В одном из своих донесений Гордон называл срок, до которого, по его расчетам, возможно было удерживать Хартум, – четырнадцатое декабря. И он уже истек.
Бекки бросилась на шею подруге.
– Как хорошо, что ты здесь, Грейс!
– Ну, я же обещала. – Грейс похлопала Бекки по спине.
– А мы здесь кухарим, – рассеянно пояснила Бекки. – Скоро Рождественский базар. – Она разжала объятья и принялась развязывать передник, пока Грейс засовывала перчатки в карманы, снимала пальто и теплую шапку и передавала все это Руби. Прошмыгнув на кухню, Бекки сняла через голову передник и повесила его на крючок у двери. – Ты ведь хочешь чаю?
– Спасибо, Руби! С удовольствием, Бекки! – Грейс подхватила сумку и просунула голову в кухонную дверь.
На присыпанном мукой столе рядами лежали червячки из теста, а за ними громоздились в беспорядке матерчатые и бумажные мешки, миски, ячная скорлупа и всевозможные мешалки. В жаркой, уютной кухне стоял восхитительный запах свежей выпечки.
– Добрый день, Тельма!
– Добрый день, мисс Норбери! – Лицо под белым чепцом, слишком худое и морщинистое для кухарки, осветилось улыбкой. – Вы вовремя. Первая партия уже поспела.
Старушка с гордостью протянула гостье противень с горячими и румяными миндальными пирожными, а потом поставила его на плиту.
– Угощусь с удовольствием, – кивнула Грейс. – О, Тельма! – воскликнула она. – Я взяла на себя смелость пригласить Бена к тебе на чашку чая. Он придет, как только заберет пакеты у моей мамы. Надеюсь, ты не против?
– Разумеется, нет, – отвечала кухарка, открывая заслонку с посудным полотенцем вместо прихватки в руке. – Бен здесь желанный гость, и для него у нас всегда найдется пара пирожных. Вы случайно не захватили с собой Берту?
– Берта передавала, что ей страшно некогда, – объяснила Грейс. – Она ведь тоже печет.
– Да-да, – закивала Тельма, – и мы еще посмотрим, чьи пирожные лучше, мои или ее. – Старушка задорно подмигнула гостье, и та ответила ей тем же.
В эти полные неопределенности дни Грейс как никогда нуждалась в поддержке. Именно поэтому ее так тянуло к людям, которых она знала с детства и с которыми чувствовала себя в безопасности. Грейс последовала за Бекки по темному, низкому коридору. Время от времени Бекки бросала взгляд на ее дорожную сумку, однако от вопросов воздерживалась.
Наконец они вошли в небольшую комнату, где пылал камин. Накрытый голубой скатертью круглый стол, четыре массивных стула и несколько тяжелых, украшенных старомодной резьбой шкафов почти не оставляли свободного пространства.
– Присаживайся, – сказала Бекки, доставая из буфета богатый чайный сервиз.
Узенькие окошки были завешаны выцветшими плюшевыми портьерами некогда насыщенного медного цвета, а на поблекших цветастых обоях висели гравюры со сценами из Священной истории и библейские стихи в рамочках, а также просто мудрые житейские изречения, отпечатанные на бумаге или вышитые на полотне матерью Бекки.
Поблагодарив горничную, поставившую на стол поднос с чайником и вазочкой с пирожными, булочками и имбирными кексами, Грейс плюхнула сумку себе на колени и щелкнула замком.
– Смотри! Вот то, о чем ты просила. Шелли, Китс, Вордсворт… – Она доставала книги одну за другой и выкладывала их на стол. – Вот байроновский «Манфред»… – Грейс показала на тоненький том в темном кожаном переплете. – Он особенно нравится Стиви. – Бекки тщательно вытерла руки о передник и почти благоговейно взяла книгу. – А это Бронте. – Грейс вытащила еще два томика и положила их один на другой. – Стиви ее не особенно любит, но мне она пришлась по душе, возможно, и ты прочитаешь ее с удовольствем. – Грейс поставила сумку на пол и взялась за чашку.