По ту сторону от тебя (СИ)

— Расскажи мне про своих родителей, какие они?

Когда-то я уже задавала этот вопрос, но в силу новых данных его значение принимало совершенно иной оборот.

Глеб неожиданно вздрогнул.

— Кир…

— Нет, правда, мне интересно. Я хочу понять, как вы жили эти годы. Каким человеком стала… моя мама. Что такого особенного в твоём отце. А ведь он просто обязан быть каким-то особенным…

… если мама ради него решилась бросить нас. Последнее я вслух так и не произнесла, но казалось, что Новгородцев и без этого прекрасно всё понял.

— Не думаю, что это хорошая идея.

— Но почему? — окончательно отодвинулась от него. — Обещаю не закатывать истерик.

— Не в этом дело.

— А в чём?

— Зачем ты издеваешься над собой? Тебе же больно. А я не хочу… не хочу делать тебе ещё хуже.

Задумалась, закусив губу. В чём-то он, конечно, был прав, но и у меня были свои причины интересоваться тем, как мать и её муж прожили эти годы.

— Мне больно от того, что я никак не могу найти смысл в случившемся. А ведь он должен быть, иначе… иначе к чему вся эта драма?! Зачем я здесь?

С ответом мой собеседник не спешил, лишь внимательно стально исследовал моё лицо своим проникновенным взглядом.

— Глеб, — практически взмолилась. — Я готова справиться со всем.

Сомневающийся взгляд в мою сторону, лёгкое покачивание головой и… неожиданное признание, когда я уже ни на что и не надеялась:

— Они просто любят друг друга. Не знаю, какой ты хочешь углядеть в этом смысл. Но… все эти годы они просто любят друг друга. Отец буквально боготворит маму. И её болезнь… уверен, что если бы он мог, то он забрал бы её болезнь себе. Но это невозможно. А мама… Я не знаю, заметила ли ты, но они оба… словно блаженные какие-то, плохо приспособленные к этой жизни. И если с отцом всё более или менее понятно, у него мозги в сторону науки повёрнуты и кроме своего НИИ и матери ему ничего не надо, то мама… она вообще по жизни где-то в облаках, в мечтах своих, саду этом, цветочках. Каждый раз думая об этом, я поражаюсь, как им удалось удержать меня от всяких глупостей. У меня же никаких стоп-сигналов не было, я их каждый день на прочность проверял, нарушая все мыслимые и немыслимые границы, — в его голосе слышались неподдельная горечь и вина. — А они… как-то терпели и изо дня в день твердили что-то там своё и даже особо не злились. Хотя мне кажется, что будь кто-то более принципиальный на их месте, меня бы попросту пороли ежедневно. А эти… «Глебушка, а пойдём завтрак готовить», — передразнил Новгородцев Элину.

Он резко замолчал, с остервенением потерев лицо основанием ладоней. Кажется, путешествие в мир воспоминаний давалось ему куда острее, чем мне.

— Я… я не знаю, что ответить на твой вопрос. Мне действительно кажется, что они просто любят. Два мечтателя-идеалиста. И знаешь… чего я боюсь больше всего? Что если с мамой что-то случится, отец… он не справится с этим.

Последние слова слетели с его губ, и он отвернулся от меня снова к реке.

Не знаю, сколько ещё мы простояли так, просто пялясь вдаль, пока я таки не нашла в себе сил признаться:

— Мне кажется, что в этом всё и дело.

Глеб непонимающе обернулся, а я подошла чуть ближе к нему и негромко продолжила:

— Мой папа очень практичный человек. Он всегда чётко знает, что ему надо и как это получить. Иногда он напоминает мне бульдозер, который просто не замечает преград. И с мамой… он тоже был таким. Прямолинейным, напористым. Возможно… они просто были слишком разными.

Эта мысль уже не раз приходила мне в голову, но я всеми силами старалась отмахнуться от неё. А сегодня вот не вышло.

— Мне иногда самой с ним непросто бывает, и это при том, что с годами он стал заметно мягче, а я… во многом сама похожа на него. Короче, возможно, весь смысл в том, что родители просто люди с разных планет? У меня было счастливое детство, но после того как мама уехала, я слишком сосредоточилась на потерях. Хотя у меня был и есть папа, а теперь ещё и Оля с близнецами. Они любят меня, я люблю их — значит, всё не так уж плохо.

Уцепилась пальцами за полы Глебовой джинсовки, меня бил лёгкий озноб, но вопреки всему это было какое-то очень правильное ощущение, несущее за собой долгожданное облегчение.

— Ну а мама… с твоим академиком, у них тоже свой путь. Они подарили тебе семью. Следовательно, всё не зря.

Вы только не подумайте, что я в один миг просветлела и всех простила. Но я действительно всеми фибрами своей души желала поскорее избавиться от всего этого груза обид, столько лет удерживающего меня на месте.

Глеб невесело усмехнулся:

— И что нам теперь со всем этим делать?

— Мы попробуем… мы спасём маму, а там видно будет.

Глава 18. Вдребезги

Гуляли мы всю ночь, медленно бредя вдоль нескончаемой набережной, лишь однажды зашли в круглосуточную закусочную — выпить кофе и немного согреться. Несмотря на то, что лето было в самом разгаре, ночь выдалась на удивление прохладной. Возможно, если бы не Глебова джинсовка, наш променад закончился бы намного раньше.