По ту сторону от тебя

– Маш, я отъеду на пару часов, – ставлю в известность жену, заглядывая на кухню. Она вся вымазана в муке, как и Ева, – Пироги печёте? – с улыбкой спрашиваю я, бегло оглядывая хаос, творящийся на кухне, или как любит выразиться Маша – художественный беспорядок.

– Да, к твоему возвращению, надеюсь, успеем, – отвечает Маша, вытирая лицо кончиком полотенца. – По работе?

– Нет, иду на свидание, – ухмыляюсь я. Маша смеется, показывая мне кулак.

– Смотри у меня, красавчик.

Я с улыбкой качаю головой, поймав ее за фартук, притягиваю к себе и медленно целую в губы. Она не обнимает меня, потому что все ее ладони покрыты мукой.

– Фуу, – кричит Ева, топая ножками. Малышка страшная ревнивица. Причем она не может определиться, кого к кому ревнует. Мы смеемся, разрывая поцелуй.

– Увидимся позже, – нежно шепчу я, отпуская Машу.

***

Добираюсь до дома Полины быстро и без приключений. По дороге заезжаю в магазин, чтобы купить сладости ее дочери и торт, как знак внимания хозяйке. У Полины большая квартира, но живут они с дочкой до сих пор вдвоем. Ни один новый парень не задерживается у Поли больше двух-трех месяцев. И мне кажется, что теперь ее этот расклад устраивает. Ей слишком нравится ее независимость. Однако, в глубине души я знаю, что ради меня она поменяла бы все свои принципы и стереотипы на диаметрально противоположные.

– Привет. Держи, – целую Полину в щеку, передавая в руки пакет с презентами. Наклоняюсь, чтобы снять кроссовки. – Что случилось? У меня выходной, между прочим.

– Привет. Ну, простите, ваше величество, что потревожила. Проходи в гостиную. Все расскажем, – Полина в домашнем костюме с бриджами и футболкой с сердечками на груди выглядит мило. Она заглядывает в пакет. – Солнцев, ты опять с конфетами и пирожными. Еще и торт. Я тебя убью.

– Это Свете. Не тебе, – поясняю я.

– Она у бабушки. Придется мне опять изменить диете, – вздыхает Поля. Я иронично улыбаюсь, качая головой.

– Какие диеты, ты в отличной форме.

– Хожу в центр твоей жены. Там отлично все устроено. Сервис великолепный, чистота, персонал отзывчивый. Я занимаюсь не в ее группе. У меня тренер Борис. Он просто шикарен.

– Не сомневаюсь, – закатывая глаза, усмехаюсь я. Мы заходим в гостиную, и улыбка сползает с моего лица, потому что на диване в стильном серебристом брючном костюме я вижу Эвелину, которая год назад пыталась уговорить меня заняться разводом ее криминального любовника. Она сидит вполоборота ко мне, лицо ее скрыто каштановыми волосами.

– Какого черта? – оборачиваясь, раздраженно смотрю на Полину. – Ты издеваешься?

– Просто выслушай ее. Прошу, Дима. Лине некуда было больше пойти. Она ушла из дома. И ей нужна помощь.

– Я тут причем? Черт, – ругаюсь я, перевожу взгляд на Эвелину, и она тоже поднимает голову. – Ого… – потрясенно выдыхаю я, когда вижу покрытое синяками лицо женщины. Она нервно сжимает руки на коленях. Черт, ее запястья тоже покрыты кровоподтёками и ссадинами.

– Ну, что сбылась мечта о прекрасном муже-миллиардере? – со злым сарказмом спрашиваю я. Все-таки она оказалась такой же дурой, как остальные. Лина закусывает разбитую губу, а Полина толкает меня локтем в бок.

– Дима, прекрати. Видишь, в каком она состоянии?

– А если бы я тогда помог этому ублюдку развестись, то сейчас, чувствовал бы ответственность за случившееся, – раздраженно говорю я. Беру стул и сажусь напротив жертвы домашнего насилия.

– Побои сняла? – грубо спрашиваю я. Лина всхлипывает, пряча лицо в промокший от слез и крови платок. Она коротко кивает, не глядя на меня. Неужели стыдно за собственную глупость? А сколько уверенности было, сколько пафоса?

– Что от меня хочешь? Я не следователь, привлечь его за избиение жены не могу. Или пиши заявление в полицию.

– Я написала. Приняли, но дело все равно затухнет, – тихо отвечает Эвелина. Ее голос сорван. Видимо она кричала, когда муж ее избивал.

– Зачем ты вышла за него? Ты же видела своими глазами, какими методами этот урод избавлялся от своей предыдущей третьей жены. Ты думала, что чем-то отличаешься? – с недоумением спрашиваю я.

– Мы все верим, что способны изменить мужчину, спасти его, сделать другим, – неожиданно дерзко отвечает мне женщина, с вызовом глядя в глаза. – Кому-то удается. Я проиграла бой, но не сражение. Мне нужен развод с компенсацией за моральный ущерб.

– Я отказался связываться с ним год назад. Почему должен сейчас передумать? – скептически спрашиваю я.

– Обстоятельства изменились. Рамзанов уже не такая шишка, – голос женщины больше не дрожит, и звучит уверенно и твердо,.– В бизнесе дела идут не очень. Многие партнёры перебежали к конкурентам. Авторитеты нынче неактуальны, Солнцев.

– В чем мой интерес? Не спорю, влияние Рамзанова уменьшилось. Однако мне по-прежнему не хочется связываться с этим дерьмом.

– Я заплачу больше, чем ты обычно берешь за свои услуги, – заявляет Эвелина деловым тоном. Я опускаю взгляд на ее дорогие туфли на высоком каблуке. Женщины…. Даже с разбитым лицом, они надевают лучшие туфли.

– Звучит так, словно я проститутка, – с сарказмом замечаю я.