По ту сторону от тебя

Я замечаю множественные детали: напряжённые скулы и играющие желваки, и яростные всполохи в зеленых глазах парня, и скомканную в сжатом кулаке несчастную бумажную салфетку. Он первым отводит взгляд. Я пытаюсь проанализировать то, что сейчас произошло, и не могу, потому что Артур, наконец-то, закончил, и пришло время чокаться бокалами и пить за здоровье Елизаветы. Далее грядет бесконечный поток громких и красивых поздравлений, благодарностей и признаний.

С шампанского собравшиеся переходят на более крепкие напитки, градус веселья повышается и уровень шума тоже. Прибегает оголодавшая гурьба детишек, и взрослые ненадолго уступают им свои места. Народ начинает циркулировать по территории. Кто-то танцует, кто-то жарит новую партию гриля.

Я сам не замечаю, как оказываюсь вовлеченным в копчение рыбы вместе с мужьями Светы и Юли. Представляю, как завтра будет пахнуть моя рубашка за пятьсот евро. У меня, кстати, неплохо получается. После двух бокалов шампанского и трех стопок коньяка общаться стало гораздо легче и проще. Мужья близнецов оказались неплохими мужиками, с которыми есть, о чем поговорить. Я на время отвлекаюсь от своих тревожных мыслей, но, когда вижу разговаривающих возле шатра Машу с Марком, мгновенно выключаюсь из общего разговора о возможной совместной рыбалке.

Обладая знаниями о науке, называющей «физиогномика», которая базируется на невербальных методах общения и коммуникациях, я могу заметить сразу две вещи, которые режут глаза. Марк вторгается в личное пространство моей жены, но она при этом не выглядит встревоженной или напряженной, что говорит о близости между ними. Но в тоже время, скрещенные руки на груди означают желание Маши держать дистанцию от этого человека или же… желание удержать саму себя от каких-либо опрометчивых действий. Марк говорит тихо, но настойчиво, даже нервно, словно пытается убедить ее в чем-то. Маша же практически не участвует в разговоре и почти не смотрит на собеседника. Ее стремление избежать зрительного контакта можно так же интерпретировать двояко. Он же не сводит с нее глаз.

Какого черта, сукин ты сын?

Я сцепляю челюсти, когда вижу, как татуированный сученыш кладёт руку на плечо моей жены. Она вскидывает голову, коротко что-то говорит и, сбрасывая его ладонь резким движением, разворачивается и уходит в сторону дома.

Он идет за ней, черт возьми.

По спине проходит волна ледяного озноба, которая распространяется по всему телу, заставляя мышцы сокращаться.

Смешанное ощущение неверия в происходящее и бешеная злость.

Я оглядываюсь и нахожу взглядом Моник, которая сидит на резной скамеечке вместе с Викой и Максимом, что-то оживлённо обсуждая.

– Так, как насчет следующей субботы? Отличное озеро. И место проверенное, – доносится до меня голос Андрея, мужа Светланы. Я перевожу на него взгляд, но практически не вижу. Я слышу шум крови в висках и ощущаю безумное желание что-нибудь сломать.

– Договорились. Я позвоню, – киваю я отстраненно.

– Ты куда, Дим? – спрашивает Андрей мне в спину, когда я разворачиваюсь и иду к дому.

– Сейчас вернусь, – коротко отвечаю я.

Дорога в пятьдесят метров кажется бесконечной. Я пытаюсь успокоиться, взять себя в руки и не делать поспешных выводов….

Но это сложно. Гораздо сложнее, чем что-либо в моей жизни.

В голове нет ни одной здравой мысли. Я в полном замешательстве. Все мои внутренние радары кричат о том, что я проживаю последние минуты своей счастливой жизни. В глубине души я уже знаю правду.

«Я не тот брат, к которому стоит ревновать».

«Он называет ее Джульеттой, как думаешь, почему?».

Я не хочу слушать разум. В такие моменты проще притворится слепым идиотом, но я слишком умен и самоуверен, чтобы закрывать глаза и жить в придуманном мире.

В доме тихо…В гостиной горит свет, но я не вижу там ни своей жены, ни Марка. Прохожу в коридор и двигаюсь в сторону кухни. Меня ведет моя интуиция, которая еще ни разу не подвела.

На кухне царит полумрак, но мои поиски окончены. Они здесь. И слишком увлечены друг другом, чтобы заметить, что их уединение нарушено. Я не могу поверить. Мне кажется, что это просто пьяный бред, обман зрения. Но процесс запущен и неумолим. Ледяная ярость поднимается откуда-то из глубин сердца и топит, смывает, разрушает все то, что жило там раньше.

Мне не нужно включать свет, чтобы различить бледные пальцы моей жены на смуглых щеках Марка Красавина и его татуированные руки, сжимающие ее задницу. Мне не нужно включать свет, чтобы различить, как страстно, почти отчаянно моя жена целуется с парнем, которого я мысленно называл клоуном. И мне не нужно включать свет, чтобы понять, что ей это действительно нравится.

Наверное, я начал догадываться еще раньше, просто не хотел верить. У меня был заготовлен свой сценарий на нашу жизнь. Возможно, ничего и не было. Я придумал все сам от начала до конца, включая Машу. То, что происходит, не случайная интрижка под действием шампанского…. То, что происходит – необратимый снежный ком, превращающийся в лавину с каждым новым оборотом, и началось это не вчера.