По ту сторону от тебя

– Я хочу рассказать тебе то, что произошло на самом деле. То, что ты не прочел и не додумал в переписке, – произношу я сухо, вспоминая о цели моего визита. Я должна попытаться достучаться до него.

– Мне это не интересно, Маш, – снова мотает головой этот сукин сын. Я яростно сверлю его тяжёлым взглядом.

– Три минуты, мать твою, Солнцев, и ты можешь валить на все четыре стороны, – шиплю я разъяренно, и он снисходительно вскидывает брови. – Потому что мне тоже, поверь, опостылела твоя лживая манерная рожа.

– Думаешь, оскорбления в мой адрес помогут решить твою проблему? – равнодушно спрашивает он, демонстративно глядя на часы.

– Мою? – взвиваюсь я, как уж, готовая к прыжку в любой момент.

– Да, потому что у меня нет никакой проблемы, – небрежно пожимает плечами Солнцев.

– Значит, ты будешь не против, если я пойду по твоему пути? – с обманчивой мягкой интонацией, спрашиваю я. Дима хмурится, пытаясь понять, что я имею в виду.

– Уточни, что ты имеешь в виду? – опасно сверкнув глазами, интересуются Дима с наигранным равнодушием.

– Свободный брак. У тебя же нет проблем. Ты нашел себе утешение, может, и мне стоит заняться поиском, – выдаю я с невозмутимым видом на одном дыхании.

Мне кажется, что его губы бледнеют на несколько тонов, он даже не в силах сразу что-то ответить мне в своей снисходительно-язвительной манере.

– Ты охренела, Маш? Или совсем дура?

– А как ты думал? Ты полгода уже ко мне не прикасаешься. Желающих много, почему я должна отказывать….

– Рот свой закрой! – рявкает он, играя желваками, и все посетители мгновенно поворачиваются в нашу сторону. – Ты моя жена, – шипит Солнцев, понижая тон до свистящего от негодования шепота. – И пока документально это так – ты будешь делать то, что я говорю.

– Может, пояс верности мне оденешь?

– Понадобится – одену. Даже не сомневайся. Что ты хотела сказать кроме той мерзости, что только что вывезла?

– То есть твои потрахушки с этой сукой не мерзость?

– У тебя нет ни одного факта, ни единого доказательства, которые подтвердили бы твои голословные обвинения, – холодно взглянув мне в глаза, совершенно бессовестно отвечает мне муж.

– Да. Конечно, это ты у нас спец по доказательствам. Слова Богу, я не держала над вами свечку. Но речь и правда не об этом. Просто эта баба меня выбесила. Почему она, Дим? Из всех ты выбрал ту, которая меня выбесила еще тогда.

– Господи, да не все в жизни вокруг тебя крутится, Маш, – Солнцев проводит ладонью по волосам, и я замечаю, что ублюдок снял обручальное кольцо. У меня начинают трястись губы, но я держусь. Все еще держусь. – И я не собираюсь вести с тобой эти дискуссии о якобы моих интрижках. Ты не можешь ничем подтвердить свои слова.

– Конечно, ты по ночам по Москве гуляешь, а потом на работу едешь.

– Может быть и так. Пока нет подтверждения обратного факта.

– Где кольцо, Дим? Гулять по Москве мешает? – с горькой иронией спрашиваю я.

– Ты чего добиваешься, Маш? – опустив взгляд на свои пальцы, Солнцев какое-то время молчит, потом поднимает на меня взгляд, в котором мелькает подобие смущения.

И тут я сдаюсь, выдыхаю. Уверенность и ярость рассыпаются разбитыми осколками вчерашнего счастья, и я просто смотрю на него, красивого дорогого мужчину с хладнокровным взглядом циничного хищника, я смотрю на своего мужа, которого любила, но видимо недостаточно, чтобы спасти нас, защитить, склеить. Но разве он не обещал мне быть сильным, поддерживать меня в трудную минуту и любить до конца дней, в горе и в радости. Зачем же ты так?

– Зачем ты это делаешь, Дим? Для чего? Тебе нравится смотреть, как я страдаю? Но что дальше? Что? Ты понимаешь, что еще немного, и я просто тебя возненавижу. Ты хочешь, чтобы я ушла? Ты же молчишь, как я должна понять тебя?

– Включи фантазию, Маш. Уверен, ты для себя уже все решила. Зачем же меня спрашивать? – и снова этот остекленевший взгляд, который ничем не пробить. Я понимаю, что никакие мои слова уже ничего не изменят. И дело тут как раз в его фантазии. В том, что он сам себе придумал, и поверил.

– То, за что ты наказываешь меня, на самом деле просто минутная слабость, Дим. И ты знаешь, что я права, – слабо говорю я, протягиваю руку за бокалом с вином. Я за рулем, но мне уже все равно.

– Минутная слабость? – вскидывая брови, Солнцев складывает пальцы в замок, наклоняясь вперед. – Три года переписки. Ты считаешь меня идиотом?

– Ты просто не понимаешь….

– Объясни. Попробуй объяснить мне, почему в твоей спальне стоит подарок мужчины, который для тебя всего лишь минутная слабость?

– Дима, мне было шестнадцать лет. Это была первая любовь. Господи, не может быть, чтобы у тебя не было.

– Не было, Маш. Вот такого не было, – твердо отвечает он, и это многое объясняет.

– Ты злишься, что я не сказала раньше, но как я могла? Ты же тоже не рассказывал про всех своих любовниц, про Полину свою, с которой ты до сих пор дружишь.

– Я действительно с ней дружу, и лапать ее на темной кухне у меня не возникает ни малейшего желания.