По ту сторону от тебя

Не знаю, как я жил раньше без нашего общения, и почему мы были настолько упертыми, гордыми, трусливыми. Все оказалось куда проще, чем мы думали. Все сложилось естественно и легко. Наша связь крепла, несмотря на океаны и километры, разделяющие нас. И ни слова о прошлом. Новая страница в наших запутанных отношениях. Мы не сговаривались, просто вышло так, как вышло. Друзья по переписке, смешно? Но только мне не до смеха. «Все равно как и на каких условиях». Я это сказал. Ни одного слова назад.

Открыв почту, я забыл взглянуть на время.

«Привет, Маш, – набираю я. – Не представляешь, кого я сегодня встретил. Помнишь, я рассказывал тебе про художницу, с которой мы вместе восстанавливались в клинике…»

Дмитрий

«На столе, где очутились солдатики, стояло много других игрушек, но самым приметным был красивый дворец из картона. Сквозь маленькие окна можно было заглянуть прямо в залы. Перед дворцом, вокруг маленького зеркальца, которое изображало озеро, стояли деревца, а по озеру плавали восковые лебеди и гляделись в него. Все это было куда как мило, но милее всего была девушка, стоявшая в дверях замка. Она тоже была вырезана из бумаги, но юбочка на ней была из тончайшего батиста; через плечо у нее шла узенькая голубая ленточка, будто шарф, а на груди сверкала блестка не меньше головы самой девушки. Девушка стояла на одной ноге, вытянув перед собой руки, – она была танцовщица, – а другую вскинула так высоко, что оловянный солдатик и не видел ее, а потому решил, что она тоже одноногая, как и он. "Вот бы мне такую жену! – подумал он, – Только она, видать, из знатных, живет во дворце, а у меня всего-то и есть, что коробка, да и то нас в ней целых двадцать пять солдат, не место ей там! Но познакомиться можно!" И он притаился за табакеркой, которая стояла тут же на столе. Отсюда он отлично видел прелестную танцовщицу….»

– Дим, Ева уже спит. К тому же я не думаю, что она поняла хотя бы слово из того, что ты прочитал.

Поднимая голову, я вижу в дверях детской Машу. Влажные после душа волосы распущены по плечам, нежная улыбка на безупречном красивом даже без макияжа лице. Шёлковая брючная пижама кремового цвета красиво облегает стройную фигурку. Я убираю книжку в сторону, снимаю очки. Дочка сопит у меня подмышкой, уткнувшись маленьким носиком в бок. Маша с умилением наблюдает за нами, а я не могу оторвать взгляд от нее.

С каждым новым днем она расцветает все ярче, меняясь к лучшему, все менее походя на ту девочку из провинции, которую я встретил в Твери. Маша училась не только быть женой и матерью, она превращалась в роскошную стильную женщину, уверенную в себе, умную, успешную. Она продолжала учится заочно в МГУ, заниматься своим центром без ущерба для семейной жизни. Как ей это удавалось, ума не приложу. Когда Еве исполнилось полгода Маша объявила конкурс на няню для нашей девочки. Я был против, но близилась сессия, и спорить было себе дороже. Теперь эта няня по имени Лариса Петровна, с двумя высшими образованиями и тридцатилетним опытом работы, практически поселилась в нашей квартире, став чуть ли не членом семьи. Маша старалась не оставлять Еву на попечении Ларисы Петровны очень часто. Но три-четыре дня в неделю к ее услугам прибегать приходилось. В выходные мы предпочитали быть вместе, втроем. Своей маленькой семьей. Маша не жаловалась, что мы с ней сто лет никуда не выходили вместе. Она, вообще, никогда не жаловалась. Маше хватило того, что мы раз в месяц ездили навещать ее маму. Ее родственники были частыми гостями у нас, но я уже привык и смирился.