По ту сторону пропасти

– Порой это совершенно невыносимо, – сказал Григорий совершенно серьёзно, и в его помрачневшем взгляде она, как ни силилась, не уловила ни фальши, ни рисовки, ни тени шутки. – Это ломает, сминает личность, пачкает душу. Мои родители властны и деспотичны, они не признают никого и ничего. Кроме денег и связей, – добавил он и глубоко вздохнул, словно успокаивая взметнувшуюся внутри тяжёлую волну. Потом поднял глаза, и снова её мгновенно затянуло в их тёмную тёплую бездну. – Но я тоже не склонен… как ты выразилась, «к лёгким, ни к чему не обязывающим интрижкам». Хотя, случалось всякое, признаюсь честно… Но это не то, что я ищу.

Тут ей, конечно, полагалось томно вздохнуть, опустить ресницы и спросить, чего же он всё-таки ищет, позволить губам сложиться в мягкую, зазывную улыбку… И получить соответствующий, весьма перспективный ответ. Женщина она или где?..

Вместо этого она залпом допила остывший кофе и тоскливо обозрела остатки булки с джемом. Хотелось доесть эту несчастную булку, несмотря ни на что. Нина терпеть не могла бросать еду недоеденной. Грех какой, как мать постоянно твердит…

И неожиданный смех снова обласкал её, как прозрачная волна ласкает босые ступни человека, идущего по песчаной кромке моря.

– Прости меня, Нина. Я тут со своими откровениями – а ты ведь есть хочешь… И ты умеешь так вкусно есть, что я тоже хочу. Что тебе взять? – спросил он, поднимаясь. – И что посоветуешь мне?

Нина хихикнула, совершенно очарованная и окончательно сбитая с толку. В её душе сквозь рваные тучи сомнений, невысказанных вопросов, невнятных страхов и праведного негодования вдруг яркими лучами стало пробиваться что-то солнечное, игривое, беззаботное…

– Ты заметил, что я не слишком тебе подхожу? – спросила она весело. – Ты – поэт и романтик, судя по всему, а я – товарищ прагматичный и приземлённый. Мне надо есть и пить и… хм, спать, – она вдруг отчаянно покраснела и торопливо замяла неловкость. – Мне – ещё капучино, а тебе рекомендую пиццу «Четыре сыра» – это просто песня. На мой вкус, – зачем-то добавила она и снова смутилась.

– Я вообще-то тоже ем, пью и … сплю, – улыбнулся он, любуясь её смуглым румянцем и лёгким трепетом чёрных ресниц. – А вот насчёт того, подходим ли мы друг другу… мне кажется, рано ещё делать какие-то выводы, так ведь? Для начала надо просто подружиться, узнать друг друга получше. И у меня есть, что тебе предложить… но пока давай просто попьём кофе. Я тебе всё так сразу не выдам, – и в его глазах снова появилась знакомая лукавинка. – Я скоро.

Он отправился делать заказ, а она беспомощно таращилась ему в спину, невольно любуясь крепкой загорелой шеей, широким разворотом плеч под кремовой рубашкой, блестящими чёрными, как вороново крыло, волосами.

Пропала Нинель, пропала, птичка!..

Но если уж пропадать – так со вкусом. А этот товарищ, поэт и княжеский потомок – это совершеннейшее нечто…

Нина знала способ, надёжный, проверенный, как на самом деле прекратить эту бурю в душе, под названием «влюблённость». Переть против неё – всё равно, что выйти на рельсы и кричать приближающемуся поезду «Уйди, задавлю!». К тому же Григорий Геловани оказался упрям, что твой осёл, и сегодня блестяще это доказал. То, что он тут сейчас наговорил… ну, красиво, но кто ж поверит?..

А так хочется поверить… Упасть в это открывающееся таинственное, зовущее нечто без оглядки и сомнений…

Так хочется, что становится по-настоящему опасно. И самое опасное: маленький мальчик, тянущий пухлую ручку…

Нина зажмурилась, вздрогнув, потому что видение с новой силой и тянущей тоской пронзило её до самых пят.

Тем более нельзя терять бдительность!..

Она хочет семью, она хочет Родовое поместье. А тут… Полный «пердимонокль», как говорит Анька. Хотя вот у Аньки-то очень даже получилось, хотя ничего такого вообще не могло получиться!.. Нина вот не верила, а зря, как выяснилось!.. Наверное, ещё и поэтому она никак не могла «вписаться» в Анину новую жизнь.

Но стоп, Нина. Твоя жизнь тебя не очень-то балует, так что не расползайся в сладкой неге. Действуй, раз уж не остаётся других вариантов!

Действуй…

Что там такое говорила Ирка-миротворец? Надо действовать? Ну, вот и действуй. Но береги мозги, они тебе ещё пригодятся…

Они гуляли до самого вечера…

По набережной, по парку… Обедали на пляже пирожками с лососем, купленными тут же и запивали их томатным соком из ларька. А на ужин он потащил её в «навороченный» ресторан и учил есть устрицы: вскрывать раковины специальной лопаточкой, накалывать жуткое слизнеобразное содержимое на специальную вилочку, макать его в специальный сложный соус с терпким привкусом хрена и непринуждённо отправлять в рот, запивая всё это безобразие тончайшим белым вином. Нина уже и забыла, когда в последний раз так веселилась. На них оглядывались и косились значительно более благообразные клиенты в пиджаках и вечерних платьях, а ей было так смешно, что она вела себя, как пустившаяся во все тяжкие отличница-выпускница, с непривычки хватившая слишком много шампанского.