По ту сторону Псоу

«Настоящий абхаз не может быть главой государства». Это понятно. А ненастоящий абхаз – может? Кажется, ещё понятнее, что это тем более невозможно. Мне объясняют: «В Абхазии родственные отношения значат больше, чем нормы права. А вот Анкваб, не задумываясь, посадил бы за решетку даже родного брата, хотя для настоящего абхаза это совершенно немыслимо». Мне говорят это с явным осуждением, пытаясь доказать, что Анкваб – неправильный президент. Но вы представьте себе, что где-нибудь в Европе, да хотя бы и в России, президент, «посадил бы за решетку родного брата». Это расценили бы как высшее проявление честности, справедливости, объективности. Народ был бы в восторге, такого президента носили бы на руках. А в Абхазии одно только предположение: «да ты и родного брата посадил бы», звучит как самое страшное оскорбление. Вот почему настоящий абхаз не может быть президентом, он будет править по принципу: родственникам – всё, остальным – что останется, а это хрен не государство. Но если к власти приходит «не настоящий» абхаз, ему отказывают в доверии.

Я ушам своим не поверил, когда услышал, как один абхаз говорил про Анкваба: «В Абхазии сейчас 37-й год. К власти пришел маньяк». Потом другой абхаз сказал: «Анкваб – умный, сволочь. Он очень умный, но сволочь». А потом прочитал опубликованную посмертную записку покончившего самоубийством абхазского генерала Кчач, где он говорит про Анкваба: «Это дьявол, он предатель и похоронит нашу Родину».

От этих эпитетов у меня просто волосы дыбом встали. Это у нас в России могут поливать правителей самыми отборными оскорблениями, а для Абхазии это не просто не типично, до недавнего времени это было совершенно немыслимо. Маньяк, сволочь, дьявол – и в страшном сне невозможно себе представить, что хоть одно из этих слов хоть один абхаз употребил по отношению к одному из двух первых президентов Абхазии. Разумеется, деятельность Ардзинба и Багапша так же у многих абхазов вызывала неудовольствие или несогласие, с ними могли спорить или несоглашатся, но чтобы публично оскорблять – ни когда. Они были свои, они были абхазы, а Анкваб – чужой, он вроде бы абхаз по крови, но он не абхаз по духу.

На Александра Анкваба было уже шесть покушений. Для Абхазии это нечто совершенно неслыханное, да и в мировой истории было не так уж много правителей, которых столько раз пытались убить. Чем же так разозлил Анкваб если не всех абхазов, то очень многих и явно – весьма влиятельных. Сухумский журналист Изида Чаниа писала: «Круг людей, на которых пало подозрение в покушении на президента, это владельцы курортных и промышленных объектов и больших участков земли в Гагре, Пицунде, Рице, Гудауте. Эти объекты – их послевоенный трофей, чаще всего владение ими не отвечает либо некоторым, либо ни каким правовым нормам. Но за много лет они свыклись с правом на собственность, вложили большие деньги в расширение бизнеса. И вдруг власть меняется и президент Анкваб говорит, что его задача: «восстановить в первоначальное положение правовое состояние многих объектов» Это значит, отобрать собственность у самых влиятельных людей Абхазии. В передел собственности втянуты такие силы, что он может стать катастрофой для Абхазии».

Итак, всё предельно понятно. «Если кто-то кое-где у нас порой» незаконно владеет собственностью, то Александр Золотинскович приводит ситуацию в соответствие с законом. Ведь так и надо, да? Да ведь этого абхазы и хотели. Можно подумать, их приводит в восторг то, что кто-то после войны нахапал себе «трофеев» выше крыши, а кому-то достался хрен с маслом, или даже без масла. Нет, абхазов это не приводит в восторг. Но почему же тогда деятельность Анкваба не только вызывает активный протест у горстки абхазских богачей, но и столь же активное отторжение у значительной части нищего абхазского общества? Да потому что в Абхазии нельзя вот так открыто проявлять неуважение к уважаемым людям. Но как же тогда наводить порядок, устанавливать законность, утверждать справедливость, если нельзя ни кого задевать? А вот об этом лучше не спрашивать.