По ту сторону радуги

Наш герой – невысокий темноволосый мальчик с любопытными карими глазами широко зевнул, нащупал лежавшие на тумбочке очки, нацепил на нос и сел на постели. Сладко потянувшись, он нехотя встал, влез в шлепанцы и подошел к окну. Гроза уже успел закончиться. Как же это он уснул? Субботний день пролетел, как хвостатая комета. Правда, Рорик, а именно так звали мальчика, никогда не видел настоящей кометы, но по словам школьного учителя профессора Светоча, она летает очень быстро. Профессор Светоч знает наверняка. Он уже весь седой, а, значит, за свою жизнь видел не одну хвостатую комету. Рорик поглядел на часы. Уже почти что семь вечера. Скоро в дверь постучат, и на пороге появится бабушка Марта в накрахмаленном белом переднике. Она как всегда придирчиво оглядит комнату, хмыкнет и скажет: «Ну-с, молодой человек, извольте убрать игрушки и краски, помыть руки и спуститься вниз к ужину». Рорик с семи лет живет с бабушкой. Его родители известные археологи. Они все время в отъезде. Раньше, они часто брали с собой в экспедиции маленького сынишку, и тот самозабвенно рылся в занесенных песком и известью старинных монетах, печатках, кувшинах, котлах и шкатулках. Но пришло время отдавать Рорика в школу, папа с мамой отвезли его в Розенпрозен и вручили бабушке Марте. Бабушка привычно хмыкнула, но приняла внука под свою опеку. Рорик знал, что бабушка считает его родителей людьми беспечными и часто вспоминает о «старых, добрых временах, когда детей воспитывали по иному». «Времена эти, – думал мальчик, – наверное, были очень давно. Вон какая бабушка седая, у нее волосы даже белее, чем у профессора Светоча. Это что ж, получается, она тоже видела комету?»

Но пора засучить рукава и приниматься за уборку. Рорик поднял с ковра игрушечные гоночные машинки, положил на полку книжки в глянцевой обложке, не глядя, взял со стола упаковку из-под красок и уже собирался выбросить ее в мусорное ведро, как в последнюю секунду заметил, что опустевшие ячейки снова полны. Рорик зажмурился, встряхнул головой и снова поглядел на краски. Красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый – все цвета на месте. Но как они переменились, какими стали сочными, насыщенными, глубокими, переливающимися! Рорик от удивления разинул рот. Он помнил наверняка, что не смог раскрасить попугая и шмыгу, потому что кончились краски. И вот вся палитра снова в сборе. Руки сами потянулись к кисточке, он макнул пушистый ворс в оранжевую краску, и тот стал похож на лисий хвост. Рорика перестало волновать происхождение красок, ему не терпелось поскорее испытать их в деле. До прихода бабушки оставалось еще полчаса. Мальчик опустился на стул и подтянул к себе картину с попугаем. Нетвердые карандашные линии делали птицу больше похожей на динозавра, но Рорик был всего лишь маленький мальчик и рисовал, как умел. Он провел кисточкой по бумаге, и карандашные перышки вспыхнули, как огонь. Рорик раскрасил оперение в оранжевый, красный, фиолетовый и голубой цвет, сделал клюв и лапы попугая желтыми, хохолок зеленый, глаза синими. Каждый взмах кисти исправлял ошибки карандаша, и вскоре попугай стал похож на попугая. Да какого попугая! Самого диковинного, большого и красочного, какого только видел белый свет. Казалось, он вот-вот расправит роскошные крылья и вылетит из картины. Восхищенный Рорик опустил кисточку и откинулся на спинку стула. Заскрипела лестница, по ступеням уже поднималась бабушка. Мальчик с сожалением поглядел на опустошенную упаковку из под красок. Они исчезли также быстро, как и появились. Обычно Рорику хватало одной упаковки на несколько месяцев, теперь все цвета ушли на одного попугая.

Вот раздался требовательный стук в дверь.

– Да, бабушка, – отозвался Рорик.

На пороге возникла кругленькая почтенная дама в безукоризненно поглаженном темно-синем платье и белом кухонном переднике. Волосы у нее на голове были собраны в аккуратный пучок. На носу, как и у внука, сидели очки.

– Ну-с, молодой человек, извольте убрать игрушки и краски, помыть руки и спуститься вниз к ужину, – проговорила бабушка, как и предсказывал Рорик.

Мальчик кивнул, послушно вылез из-за стола и поплелся в ванную комнату.

На столе осталась лежать кипа рисунков, среди которых было изображение удивительно красивого попугая и портрет одной грустной не раскрашенной шмыги.

Глава 2. Оживший рисунок