По ту сторону реки [6 книг] [Компиляция]

— Ты когда-нибудь видел, чтобы кто-нибудь так волновался от упоминания нашего Жабы? — не выдержала Дарья Сергеевна. — Знаешь, мне не нравится, что они пытаются все скрыть. Есть один целитель, который точно должен знать, что с тобой произошло, — твой отец. Я сейчас же отправлюсь в Небыль и свяжусь с ним.

* * *

В темноте, поглотившей избушку, существовали звуки и запахи. Что-то коснулось Митиной руки, и в следующую секунду он обхватил пальцами теплую чашку, над которой плыл ароматный пар. Запахи удобно заполняли все пустоты в неясной картине мира. То, что не звучало, пахло. Даже пара лишних глиняных кружек, в которые не налили чай. Неровный потолок над ним. И уж тем более люди. Их страхи, их кожа, одежда, магия и мысли. Василий хорошо поколдовал над тем, чтобы голоса оставались неузнанными. Когда кто-нибудь говорил, можно было лишь изредка угадать человека — по особенной интонации, по любимому словечку. Но запахи не поддались воздействию магии. Они остались все теми же, что и за пределами этих стен.

Василий уже давно планировал провести общие темные вечерницы для Заречья, Китежа и Дивноморья, и для этого он использовал своих друзей, разъехавшихся по разным городам. Митя, вооруженный инструкциями, схемами и наговорами, выбрал в Дивноморье пустующий дольмен, который вел в обширное хранилище продуктов. Там-то он и занялся подготовкой к вечерницам. Дольмен сам по себе был темен — он не имел никакого другого окошка, кроме маленького кругляша, в которое при желании могла пролезть разве что чья-нибудь голова. К тому же дольмен являлся частью целой цепи подземных ходов, которыми пользовались и в Дивноморье, и в самой Небыли. Когда стало ясно, что колдовство, изобретенное Василием, работает, он рассказал дивноморцам о готовящихся вечерницах и попросил приносить подушки, одеяла, напитки и съестное. Уговаривать никого не пришлось. На острове с энтузиазмом подхватывали любые затеи, а уж если это было что-то веселое и таинственное, то от желающих поучаствовать было просто не отбиться. Поэтому сейчас все, кто хотел и мог поприсутствовать на первых подобных вечерницах, собрались в дольмене. Не хватало только Севы, и Митя все никак не мог перестать удивляться: утром ему сказали, что Заиграй-Овражкина закрыли в лазарете, Баба Луца спокойно утверждала, что все в порядке, однако никого туда не пускала. Ирина Романова, целительница, еще не вернулась в деревню, а Аюша с удивлением ответил Муромцу, что и его самого выставили с порога, толком ничего не объяснив. Мите было не по себе даже после того, как он отыскал Лису.

— Не волнуйся. — Она потрепала его по плечу, но не стала скрывать досады. — Местные девицы намудрили. А рассказывать об этом и правда нельзя, таков порядок. Хотя уверена, — шепнула она, — Сева найдет способ объяснить тебе.

— Не думаю, — отозвался Митя. — Я ведь тоже не мог рассказать ему о… о…

Дарья Сергеевна внимательно прищурилась.

— О моряке, что проснулся на корабле раньше других, — выдавил Митя. — Ему показалось, что впереди вырос остров. И он… он… закричал, чтобы разбудить остальных. Но поднялся шторм…

— Ты знаешь, что рассказываешь правду? Все как есть. Просто тот, кто тебя слушает, не понимает, как надо интерпретировать эти небылицы. Занятное колдовство, не правда ли? Надо взять на вооружение.

Он вспоминал этот разговор, слушал, как все рассаживаются, и ждал, что будет дальше. Получится ли у Василия выйти на связь? Если так, то он явно совершит что-то прорывное в магии.

— Ну что? — вдруг раздался бодрый голос посреди нескончаемого шепота. — Приветствую вас, друзья! Сварожичи, так сказать.

— Погоди, не все же здесь Сварожичи, — ответил ему женский голос.

— О, любовь моя! Привет! — завопил все тот же первый голос, и Митя улыбнулся, узнавая друга по интонации. — Как же я по тебе скучал!

Раздались смешки. Было и впрямь очень забавно догадываться, кто говорит, и не знать этого наверняка.

— Я тоже! — отозвалась девушка.

— И я тоже! — вдруг встрял еще один мужской голос, и колдуны невдалеке от Мити расхохотались.

— Прекрасно! Ну что, кто у нас тут?

— Привет, лунные крошки!

— Приве-е-ет! — затянул целый хор.

— Лунные крошки? Никак и Зорник на связи?

— Конечно! Ведь моя любовь нынче там!

— Разве это не я — твоя любовь? Я, вообще-то, в Дивноморье.

Снова темнота взорвалась смехом.

— Мне уже это нравится! — крикнул кто-то, и несколько человек согласно загомонили.

* * *

С Василисой на вечерницах произошла странная вещь. В кромешной темноте и пустоте, которые клубились вокруг, ей вдруг померещился шорох — как будто кто-то то ли пытался усесться поудобнее, то ли что-то искал. Логика подсказывала, что это Анисья или кто-то из зареченцев, пристроившихся сбоку. И вдруг ее руку сжала чья-то ладонь, большая и теплая. Сначала накатила неловкость, но в следующий миг стало приятно — до мурашек, до желания рассмеяться — держать за руку кого-то в темноте. И сразу же захотелось узнать, кто перед ней, но возможности не было.