По ту сторону реки (сборник)

Контрасты

Заречный храм – как картинка: сияет новенькими (вот что значит реставрация!) куполами и крестами. Даже у бездушного, чёрствого человека, пожалуй, создаёт он благостные ассоциации.

Белый храм и чёрный шлак – отходы городских кочегарок, густо утрамбовавший все подъезды к реке, к паромной переправе.

Контраст. Тёмная мёртвая черта, напоминающая отдалённо контрольно-следовую полосу, тянущуюся по жёлтому песку и спускающуюся к пенной воде.

И величественность древних стен, устоявших пред жёстким натиском времени. Им ещё сказочно повезло: их не обрекли на мученичество, не снесли под основание, не превратили в щебень, не перетёрли в глиняную труху, не сожгли, превратив в прах и пепел.

А потому продолжаться им, жить настойчиво долго, дольше иного человеческого века.

Всё можно?

Вельможная глупость. Всё можно?

Запределье

Пределы нашей смелости ограничиваются страхами, в которые мы всё время вгоняем сами себя.

г. Котлас, Архангельская область

Оскольное

Осколки разбитого стекла.

Осколки переливчатого зеркала.

Осколки памяти – о скольких…

О, сколько их!..

«Эти глаза напротив…»

Распахнутое небо – твои распахнутые глаза.

Радостные, счастливые, пытливые.

Непередаваемые, очаровательно-восторженные, озорные мгновения.

Забывчивость

И я стал забывать прошедшие осенние дни.

А ведь иные вечера были будто вчера: яркие, до резко-болезненного (как от вспышек электросварки), воспалённого ослепления в утомлённых зрачках.

Чей черёд?

Красота чередуема. Появится и погаснет, чтобы вновь явиться, предстать миру во всём своём благообразном великолепии.

Как опавшие листья – ничейные, пожухлые, скукожившиеся, надёжно прикрывают собою новую жизнь – траву, цветы, корни робких кустарниковых росточков и набирающих крепость стволиков будущих мощных деревьев. Всю эту бескрайнюю землю укрывают. Всю эту беспредельную, никогда нескочаемую Вечность.

Неправильность

Нигде не правил, никем не понукал. Что, это – неправильно?!

Детская правда

Детская правда всегда маленькая. Она просто не доросла до правды высокой, взрослой.

На Пинеге

Река Пинега у деревни Веркола.

Трудник Анатолий перевозит народ на другую сторону, к монастырю.

Лодка длинная, с высоко задранным килевым носом, юркая, чутко воспринимает каждое колебание волны – нервно вздрагивает и озорно, даже по-хулигански, подпрыгивает и подрыгивает. На всякий случай предупреждаю перевозчика: плавать не умею.

«Это ничего, – простодушно успокаивает мужчина, – я тоже, представьте себе, не успел научиться…»

Сверху на нас подозрительно смотрит сереющее грозовое небо.

Богатство

И мы поймём, как знать,
Что главное богатство —
Хотение прощать.
Умение прощаться.

И мы усвоим впредь

Всю правду, ту, что ближе,
В желании терпеть —
Всё для того, чтоб выжить.

Нести смиренья пост.

Нести рюкзак заплечный.
Смотреть на стаи звёзд,
На Путь далёкий Млечный.

…И это не беда,

Что быстро, без препона,
Летит сюда звезда
С крутого небосклона.

И значит, так дано.

Твердят в легендах древних:
Её взойдёт зерно
Среди земных деревьев.

Расти им дальше. Быть

Ещё в другие годы
И листьями ловить
Негаснущие звёзды.

8 апреля 2016 г., 30 января, 3, 6 февраля 2017 г.

Лужа

Поздоровался, прежде кивнув, а затем протянув руку. Попытался улыбнуться. Но губы непроизвольно состроили гримасу. Радость от неожиданной встречи блеснула и померкла в подслеповато суженных глазах, как свет, проскользнувший с улицы в помещение, но внезапно настигнутый на месте, прихлопнутый резко закрываемой дверью.

Как-то враз этот спортивного вида человек осунулся, сгорбился, состарился. Что осталось от него, крепыша-жизнелюба? Внешнее сходство с собою ранешним? Жесты? Походка? Голос? Лицо, округлённое белой бородёнкой, теперь больше смахивающей на щетину?

Старость внезапно овладела им, и он, прежде крепыш, физкультурник и оптимист, почувствовал болезненную усталость и свою сковывающую немощность. Нет, он не собирался ей поддаваться. Но всё происходило помимо его воли. И теперь каждый выход на улицу становился маленьким испытанием самого себя. На выносливость, прежде всего.

По пути следования – большая лужа, морем разлившаяся на проезжей части. Дотянулась и до подъезда его дома. И он, тот мужчина, стальным прутом, подобранным по случаю в собственном гараже, пытался пробить в не растаявшем, крепком ещё льду бороздку для ручейка. Чтобы ненужная вода могла быстрее уходить в люк ливневой канализации.

Занятие развеселило старика, но не успокоило.