По ту сторону реки (сборник)

Ледяной сгусток – серебристый рядок сосулек – радостно и бесшабашно свесился с домовых карнизов, зорко высматривая место для удачного приземления.

Надежда

Может, ты зря ждёшь раскрытия заблудившейся тайны. Может, напрасно настроила себя на тоскливое ожидание. Ничего же не произойдёт. Лишь будет другой день, но удивительно похожий на тёплый этот. Но без нас.

Остуда

Вроде бы настроился на стужи, и всё равно не можешь с ними свыкнуться. Они пронизывают всего тебя, выхолаживают, отнимая редкое тепло.

Будто и души изнутри коснулась, бесцеремонно дотронулась до неё та, первая, изморозь.

Понимание: это если не навсегда, то надолго.

О луне

Девочка на мартовской улице. Восклицает, удивлённая: «Мама, а когда мы идём, луна идёт за нами!»

Громко взвизгивая, хрустит под ногами прохожих не успевший очнуться от резкой дневной оттепели подстывающий под вечер снег.

На небе по-доброму жёлто-оранжевой апельсиновой долькой свисает яркий весенний полумесяц. И – вся улица в любопытстве: задрала голову вверх, чтобы получше разглядеть это смелое лунное шагание.

Гуси

И опять летят
Через все преграды,
Натруждая свои
Широкие крылья,

И —

Чужим краям
Безгранично рады,
Рвутся туда изо всех усилий,
Потому что надо.
Надо им!
Очень надо!

…А на земле вдогонку

Шумят листопады.
А на земле
Цветочно ещё, нарядно.
А на земле не жарко
И не прохладно.
И закаты там,
И восходные перепады
Разгораются,
Как большие лампады.
И ярчат огни,
Всё сильнее
Ярчат! Ярчат!
Где-то гуси летят,
Кричат…
Снова выжить —
Одно хотенье птичье,
Так привычно оно.
Перекличка зычна.
Улетают.
Нет осторожности обычной!
Улетают далёко,
Куда глаза глядят.

…А с земли вдогонку им

Гремят раскаты.
И похожи крики
На восклицанье
«Ах, ты!»

Ружей стволы

Не только грозят.
Мечутся, метят
В стаю птичью!
Кто бы видел опасности…
Кто бы видел…
К цели ближе.
Поближе к цели!
Значит, есть ещё
Ловец на добычу.
И чем ниже спустившись,
Они летели,
Тем точней становился
Последний выстрел.

Очередной заслышан

Гусиный гогот,
Сколько в полёте своих
Потеряет стая?
Сколько
За дальнюю ту дорогу
Расшвыряет их
По свету,
Раскидает?

…Снова в чужие страны

Летят и летят гуси,
Снова они
Меняют свои жилища.
Снова порывы
Вечной моей грусти
Рыщут за мной.
Ищут меня.
Ищут!

17–23, 30 января, 6 февраля 2017 г.

Слякоть

Слякоть трётся о ноги, насквозь промачивает обувь. Въедлива и надоедлива она. Неотвязчива, как никудышный, тоже слякотный, мерзостный такой, никчёмный человечишка.

Досье величия

Печальное зрелище: наблюдать сборщиков своего неуёмного, надутого, как зелёный воздушный шарик, величия.

А личности нет. (Откуда ей было взяться?! Почва не та!).

А есть её подобие, шарж, насмешка, пародия. И дел откровенных, не корыстных, не требовавших ничего взамен – так, на копеечку. Или на две копейки. Всё остальное – приспособленчество к обстоятельствам, угодничество нужным людям, поиск удачных выгод.

А нате ж! Человек тратит уйму времени на составление собственного досье, копит аргументы и факты, подтверждающие его исключительность и значимость.

Всю энергию направляет на выбеливание и припудривание, выхорашивание и приподнимание Дорогого Себя.

Растит, обильно удобряя, лавры, чтобы украсить ими поседевшие виски или лысеющий высокий лоб. Радуется мнимым или малым таким достиженьицам. Воспаряет. Триумфует. Бьёт в барабан и дует в фанфары. Ликует. Празднует. Торжествует. И при этом опасливо оглядывается по сторонам. И при этом аккуратно избавляется от тех, кто может составить хоть какую-то конкуренцию: «подсидит» или, как от хлебной булки, отщипнёт кроху успеха. Он думает, что этой вот шумихой вокруг себя, которую сам же планово и продуманно организовал, подначивает и искусно подпитывает, может привлечь к себе дополнительное внимание публики. Притом, публики любой. Но лучше, приятнее – титулованной, находящейся при власти. Следовательно, есть реальная возможность остаться в веках; заделаться классиком и небожителем хотя бы в отдельно взятом региональном закуточке.