По ту сторону синей границы

И проговаривать строфы даже про себя нужно до конца – просто держать их в голове недостаточно.

Но, когда плывешь, мысли, как назло, тоже плывут, удержать их почти невозможно, приходится изо всех сил сосредотачиваться на каждой строчке.

Как на уроке немецкого у фрау Крёгер.

Она часто заменяла в нашем классе вечно болеющего Беренса и нравилась мне больше других учителей. А в восьмом классе она пришла к нам в первый же школьный день и сказала, что немецкий теперь будет вести она. Мальчишки сразу заерзали и сдержанно зашушукались: ну конечно, смотреть на симпатичную училку гораздо приятнее, чем на старика Беренса.

* * *

– Сегодня наш первый урок в этом школьном году. Давайте для начала просто почитаем.

Фрау Крёгер положила на стол «Илиаду» и взяла в руки классный журнал.

Провела пальцем по списку имен, взглянула на нас поверх очков.

– Где у нас Йенс Блум?

Послышалось хихиканье. Все предвкушали бесплатное представление с саксонцем в главной роли.

Сакси как примерный ученик поднял руку.

– Иди к доске и почитай нам.

Сакси встал.

– Да я вслу-у-ух пло-о-о-охо чита-а-аю!

Он поплелся к доске, техасы привычно поползли вниз.

– Опять из него саксонскость поперла, – заметил Андреас.

– Все каникулы в вонючей провинции, не кот начхал, – подал голос Ронни.

– Са-а-ами вы воню-ю-ючие, головы рыбные! – огрызнулся Сакси.

– Тишина в классе! – Фрау Крёгер сняла очки.

Сакси сел за учительский стол и открыл книгу. Долго-долго листал ее в поисках нужного места.

– Красная закладка, – терпеливо подсказала фрау Крёгер.

Наконец Сакси нашел нужную страницу и растерянно на нее уставился.

– Тако-о-ое я читать не бу-у-уду.

– Попробуй хотя бы первые строчки.

Он наклонился над книгой и, тяжело вздыхая и запинаясь, начал читать:

Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына,

Грозный, который ахеянам тысячи бедствий соделал:

Многие души могучие славных героев низринул

В мрачный Аид и самих распростер их в корысть плотоядным

Птицам окрестным и псам (совершалася Зевсова воля) …[23]

Кто-то опять хихикнул: с саксонским прононсом текст звучал совсем уж по-идиотски. Сакси поднял голову и беспомощно огляделся.

– Это-о-о чо-о-о?

Фрау Крёгер отвернулась к окну, так что нам не было видно ее лица. Плечи у нее подрагивали.

– Это Гомер… Читай, пожалуйста, дальше.

Сакси стал читать дальше, но все время сбивался и начинал сначала. Вскоре никто уже ничегошеньки не понимал. Стало ужасно скучно.

Наконец фрау Крёгер над ним сжалилась.

– Спасибо, Йенс. Можешь сесть на место.

– Тако-о-ой чудно-о-ой текст, я ваще-е-е ничо не понял!

Сакси сокрушенно покачал головой.

– Ну что ж, читаем дальше. Смельчаки есть?

Андреас с силой ударил линейкой по столу и заявил:

– Ханна каждый день читает отцу вслух – он болен и все время лежит!

Я стукнула его кулаком по спине.

– Ой! – вскрикнул Андреас.

Фрау Крёгер строго на меня посмотрела.

– В чем дело, Ханна?

Уставившись в пол, я вышла к доске. Ни за что не стану рассказывать про папу перед всем классом, я уже ученая. В младших классах нам однажды задали написать сочинение «Мой лучший день на каникулах». Я написала про поездку в Гельсдорф, как мы с мамой переплывали Варно на пароме и навещали папу в больнице. После этого в классе только и разговоров было, что мой отец «в психушке». За сочинение я получила «отлично», но училка предупредила, что в следующий раз не надо писать о повседневности, лучше придумать «что-нибудь красивое и интересное».

По-моему, это чушь. Вот мой любимый Джек Лондон – он-то ничего не выдумывал, а писал только о том, что сам пережил.

Я села за учительский стол, взяла «Илиаду» и до конца урока читала вслух. Если честно, с Джеком Лондоном не сравнить!

Прозвенел звонок на большую перемену. Всех как ветром сдуло, а я замешкалась. И вдруг услышала:

– Вперед, заре навстречу! – громкий дедов голос.

Я бросилась к окну – дед стоял у забора, размахивая палкой.

– Едем в Барнсторфский парк[24]! На ярмарку! Качели, карусели, сладкая вата!

Я выскочила в коридор, но не успела сделать и двух шагов, как кто-то схватил меня за ранец. В нос ударил запах лаванды. Ясно: наша классная, фрау Тиль.

– Куда ты собралась, фройляйн?

– К дедушке.

– Этого еще не хватало!

Классная деда терпеть не может. В прошлом году он заявился на школьный «Базар солидарности с борющимся народом Никарагуа» и там увидел, как фрау Тиль съела подряд три куска пирога. С тех пор он зовет ее не иначе как «жрица».

Фрау Тиль затащила меня обратно в класс.

– Сиди здесь. И пусть тебе будет очень, очень стыдно!

Она вытащила из сумочки ключ и просто-напросто меня заперла. Я снова подбежала к окну и выглянула на улицу. Спрыгнуть не получится – слишком высоко.

– Меня заперли!

– Что?

Дед приложил руку к уху.

– Меня тут за-пер-ли! – крикнула я погромче.

– Что?

– Я не могу выйти!