По ту сторону синих гор (СИ)

-               Нет. Не усну, пока сыновья домой не вернутся. Не смогу, - мотнула головой она. - Я всегда их жду в эту ночь.

-               Мне кажется, вы зря так тревожитесь. Они уже большие мальчики.

Исгирда посмотрела на меня со снисходительной жалостью и авторитетно заявила:

-               Для матери дети всегда остаются детьми, сколько бы лет им не было. Вот появятся у тебя свои, тогда поймёшь.

Она сказала это совершенно беззлобно и искренне, и я вдруг поняла, что моих детей эта женщина тоже будет любить так же сильно, как и своих сыновей.

Но самое странное было не это, а то, что я совершенно осознанно была не против этих гипотетических детей. А учитывая сегодняшнее заявление мужа, однажды они у нас действительно появятся.

**

Я вырубилась, как только удалось добраться до кровати. Что удивительно, мне даже кошмары с превращающимися в хищников людей не снились. Хотя я думала, что после произошедшего в лесу вообще не усну. А ещё, то место на ладони, куда меня укусил мой лохматый супруг, подозрительно быстро заживало: даже корочка отшелушилась. Подозревала, что к утру там останутся лишь белые рубцы шрамов, а потому и хотела первым делом, когда проснусь, в этом убедиться.

Но проснулась, когда в комнате ещё витали рассветные сумерки я от какого-то подозрительного шороха и, резко перевернувшись на постели, недоверчиво поморгала, обнаружив копошащегося возле двери мужа. Кайген вешал на неё засов, а чтобы не стучать и меня не будить, похоже, забивал гвозди пальцами. Ну как - забивал? Просто надавливал на гвоздь, и он входил в дерево, словно нож в масло. Ему даже магия для этого не нужна была.

-               А это не могло подождать до утра? - шёпотом поинтересовалась я.

Муж замер, резко повернул голову, и синий взгляд его глаз заскользил по моему лицу, вызывая смущение.

-               Ты же сама об этом просила, - почему-то тоже шёпотом ответил супруг, медленно задвигая засов и приподнимая бровь. - Принимай работу, жена.

Повисла неловкая пауза. Я закусила губу, отбросила одеяло и неловко поправила задравшийся до колен подол сорочки, слезая с кровати.

В зеркале, повешенном на стене напротив, отразилась моя похожая на привидение фигура в белом. Шнурки на вороте рубахи разошлись, обнажая плечо, изуродованное ожогом, которое тут же захотелось прикрыть, потому что... Потому что мне самой смотреть на него было неприятно, не то что кому-то показывать.

Я суетливо натянула ткань сорочки на плечо, одновременно пытаясь стянуть ворот, и наблюдающий за мной муж сначала поменялся в лице, а затем мрачно поинтересовался:

-               И зачем же ты повесила здесь это зеркало, если боишься на себя смотреть?

-               Я не боюсь. С чего ты взял?

Кайген быстро пересёк комнату, встал у меня за спиной и теперь в зеркальной поверхности отражались мы оба: я - жалкая, растерянная и хрупкая, и он - большой, уверенный в себе и сильный. Такой разительный контраст.

-               Ты боишься, - не отрывая глаз от моего зеркального двойника, прогудел он. - Собственного отражения.

-               Неправда, - туже стягивая ворот, пролепетала я, начиная чувствовать себя как-то странно, словно к моим эмоциям примешивались чьи-то чужие, заглянуть поглубже в которые мне было и стыдно, и немного страшно.

-               Правда! Я это видел собственными глазами.

-               Тебе показалось!

-               Докажи! - чуть склонил набок голову супруг.

-               Как? - глядя на него через зеркало, спросила я.

Синие глаза чуть сощурились и кайген хрипло произнёс:

-               Перестань уже душить себя этой сорочкой, сними её и просто посмотри на себя.

У меня пересохло во рту. Сердце на миг замерло, потом выбило дробь, снова замерло и заколотилось, как ненормальное.

-               Или все-таки страшно?

Глаза кайгена пристально следили за мимикой моего лица, гипнотизируя и ввергая в какое-то пограничное состояние транса.

Я понимала, что он делает. Провоцирует меня, пытаясь манипулировать моими самолюбием и гордыней. Не принять его вызов - значило признать собственную слабость и то, что я действительно боюсь смотреть на себя в зеркало.

Я ведь так и не смогла заставить себя это сделать с того момента, как целители привели меня в чувство. Я прятала обожжённую ладонь под перчаткой, покалеченное тело под платьем, а израненную душу глубоко внутри собственного сознания. И если сейчас я сделаю то, к чему подталкивает меня кайген, то стану совершенно беззащитной. Я останусь один на один со своими страхами, болью и уродством.

Но... наверное, когда-то это действительно нужно сделать, раз и навсегда избавившись от иллюзии, что я всё та же Рейна, которой себя помню.

Разжав руку, я потянула ворот сорочки, стягивая её со своих плеч. Ткань послушно скользнула вниз, обнажая верхнюю часть тела и задерживаясь на бёдрах. Но и этого было достаточно, чтобы бы резко выдохнув, заставить себя смотреть на собственное отражение.