По ту сторону Войны (СИ)

— Франц… — раздался негромкий всхлип. Стоило немцу поднять взгляд на девушку, как она закусила губу и снова расплакалась, закрывая лицо тонкими ладошками. Она много, слишком много плачет сегодня. Для той, кто несколько месяцев ни разу не проронила ни слезы, это было чересчур. Голова, и без того слишком заполненная бесконечным тяжелым потоком мыслей, эмоций и событий, разболелась, от чего тоже хотелось плакать. Беатрис не смогла сдержать нового всхлипа и спрятала лицо на груди Франца, в его руках забывая обо всем остальном мире вокруг.

Она плакала, вздрагивая, в то время как дитя под сердцем затихло, наверное, потрясенное эмоциями матери, но сама Беатрис уже знала, что обратного пути нет. Ее ребенок принял Франца и простил слабость мамы. Де Валуа кинулась к все тому же Францу в момент беды и отчаяния, ни разу не вспомнив о муже до того момента, как оказывалась в немецких руках. И, сверх всего этого, Франц полюбил ее. Плача, позволяя всем жутким мыслям и эмоциям выливаться через слезы, Беатрис с горьким чувством вины осознала, что уже никогда не вернется к своему мужу. Никогда.

Измученная девушка не заметила, как заснула. В объятиях Франца, прижавшись щекой к так и не снятой промокшей от ее слез рубашке. В его руках сны ее больше не тревожили, ребенок, если и толкался слегка, то не разбудил француженку. А тонкие белые пальчики до самого утра не выпускали край мужской рубашки.

Слезы Беатрис немало озадачили Франца, как, наверное, любого мужчину, который не понимает, что он сделал не так и чем огорчил ее. Но иногда многие женщины плачут без причины, просто потому, что они женщины и совсем не похожи на мужчин, и это хорошо, за это они и любят их. А он любил ее всем сердцем, хотя и не мог в полной мере осознать. Он просто знал, что с этой минуты не оставит ее даже под угрозой расстрела.

Бережно обняв ее и укрыв одеялом, он не двинулся с места до самого рассвета, чувствуя, что ее дыхание больше не сбивается от плача, что она дышит тихо и спокойно, доверчиво прижавшись к нему. А его самого наполняла такая бешеная радость, что хотелось выбежать на улицу и заорать во все горло. И дело было не в том, что произошло между ними этой ночью, тут все было гораздо глубже и сложнее, и Франц не хотел искать причину и портить этим момент. Просто он был счастлив, он наконец-то избавился от ощущения, что он делает что-то не так, что сражается не за то дело, что тратит свою жизнь на что-то ненужное. Если Беатрис раздирали противоречия, ему, напротив, все стало четко и ясно, как будто кто-то снял с его глаз шоры, и он смог ясно видеть мир вокруг, а не только указанную впереди призрачную цель. Вот все, ради чего это все было нужно, — здесь, рядом, спит в его руках.

Он разглядывал черты спящей женщины с мальчишеским любопытством, стараясь запомнить каждый изгиб ее тела, каждую мелкую деталь, каждую родинку на коже. До утра он так и не сомкнул глаз, а, когда рассвело, легко выбрался из постели, укрыв Беатрис потеплее, и занялся готовкой еды для них троих. Чужой ребенок, толкнувший его ладонь сквозь преграду материнского живота, почему-то сразу стал для него также важен, как и сама девушка. И почему-то Франц подумал, что это будет мальчик, но делиться своими мыслями с девушкой благоразумно не стал.

С этого дня их совместная жизнь вернулась в спокойное русло, стало только больше внимания, разговоров и прогулок уже вдвоем. Франц продолжал прилежно изучать чужой для себя язык и уже почти сносно изъяснялся, не используя обрывочные слова. Весна все больше согревала землю, и в лесу вокруг хутора стало гораздо больше дичи для охоты. А учитывая положение Беатрис, сытная еда каждый день помогла ей окрепнуть перед грядущим важным в ее жизни событием. В небольшой деревеньке в нескольких милях от их дома Майер раздобыл семена и собирался посадить их, как только придет время. Как сын фермера он уже успел отметить, что почва тут была весьма мягкой и плодородной, а это значит, если повезет, урожай будет богатым.

Однако их мирную жизнь стало накрывать эхо завязшей, но все еще идущей войны. Иногда в ночи в наступающей тишине издали долетал звук орудий. Где-то на востоке продолжались вялые стычки между противниками. Франц, время от времени, ночью выбирался на разведку, возвращаясь лишь под утро, но пока никакой опасности не было.