По ту сторону времени

Как только за Брайаном закрылась дверь, в кабинете повисло удушливое молчание. Ни Майк, ни Крис решительно не понимали, чего от них хотел Брайан.

– Добрый день, мистер Харрис, – все же сказал Крис, в попытке соблюсти правила приличия.

– Добрый, Кристиан. Похоже, что Брайан всерьёз решил нас подружить.

Крис скептически поднял брови. Он почувствовал себя максимально неловко под пронзительным взглядом Майка, который разглядывал его с явным интересом.

Все годы после исчезновения Кэтрин Майк провёл в работе над машиной времени, которая в конечном итоге закольцевала историю, и в попытках разобраться, чем он так уступал Крису, которого до начала проекта встречал всего один раз. Он виделся ему заносчивым выскочкой, который добился благосклонности Кэтрин (он никогда не признавал в ее чувствах к Крису любовь) исключительно благодаря своей загадочной уникальности. Первая же личная встреча только укрепила его в этом убеждении. Майк предпочитал закрывать глаза на все теории об их обоюдной предназначенности друг другу. Он и согласился на всю эту авантюру только ради двух самых важных людей в своей жизни. Брайана, которого любил, как родного сына и Кэтрин, которую собирался найти и вернуть в тот же день, из которого она и пропала. Крис бы больше не появлялся в ее жизни и, кто знает, может она бы смогла полюбить его, Майка, точно так же, как и он ее.

– Вряд ли это возможно, – спокойно ответил на это предположение Крис, стараясь выглядеть невозмутимо.

Его предположение касалось возможной дружбы. Но нечаянно совпало с невысказанный мыслями Майка.

Майк издал короткий, хриплый смешок, так не соответствующий его обычной серьезности. На мгновение в его лице проступило что-то мальчишеское – готовность вступить в открытое соперничество. Но слишком быстро в нем возобладало рациональное начало, пришедшее с возрастом и с горечью утрат: делить им сейчас по сути было некого, а надежда на успех была чересчур слабой, чтобы всерьёз затевать разборки.

Оптимизм в нем умер в тот день, когда с самого порога, через приоткрытую дверь в квартиру Кэтрин, он услышал громкий плач маленького Брайана, от которого болезненно сжалось сердце, словно предчувствуя неладное. Когда он вбежал в ее комнату, увидел малыша и прочитал, лежащую рядом, записку, то с ужасом понял, что опоздал совсем ненадолго. Еще бы пара минут, как раз те два светофора, которые можно было проскочить на мигающий желтый, и он был бы рядом с ней. Держал бы ее за руку, шептал признания, вместо того, чтобы потом месяцами видеть сны, где она из раза в раз умирает, а он не успевает ее спасти. И сейчас, возможно, у него бы было больше понимания, что именно с ней произошло и, где ее искать. Винить себя во всем случившимся было его излюбленным способом самоистязания. Как с едва зажившей коленки маленькие дети сдирают корочку, так и Майк методично вскрывал едва затянувшиеся раны: сначала за чтением ее дневника, а потом за просмотром отчета мыслей Криса. И в каждом воспоминании был не он. Он считал это ужасно несправедливым и жутко завидовал Крису. Которому без особых усилий удалось заполучить Кэтрин. А он положил почти всю свою жизнь на алтарь любви к ней, без единой гарантии на конечный благоприятный исход, исключительно на девственно-чистой вере, прозрачной, как призрак. Майк прекрасно осознавал, что его ненависть к Крису абсолютно иррациональна, но жалости к его судьбе, как Брайан, он не испытывал.

– Ты, как никогда, прав, – согласился Майк, выныривая из своих рассуждений. – Если только ты не захочешь выйти из игры. Тогда я с удовольствием пожму тебе руку.

– Я этого не сделаю! – со злостью ответил Крис, чуть ли не вскакивая со своего места.

– Ты так в этом уверен? Хватит ли твоего чувства, которое, как ты думаешь, у тебя есть, когда перед тобой, к примеру, станет выбор?

– О каком выборе Вы говорите?

– Я знаю о тебе гораздо больше, чем ты думаешь.

– Это не Ваше дело.

– Если только это не касается Кэтрин, то да, совершенно не мое. Но ты по какой-то причине возомнил, что, когда мы, – Майк сделал акцент на этом слове, имея в виду себя и Брайана, – найдём ее, то вы будете вместе.

– Это уже, как минимум, не Вам решать, – резко перебил его Крис, ощетинившись.

Его накрыло чувство поразительного дежавю. Такой же разговор о выборе сегодня утром затеял и Стивен. Его буквально носом тыкали в неизбежную истину, от которой он отчаянно воротил этот самый нос. По правде сказать, Крис действительно не лукавил, когда говорил, что не особо задумывался над тем, что же будет дальше. А уж вопрос выбора, так он вообще перед собой не ставил. И, если уж быть до конца честным, то стоило признать, что он просто старательно гнал от себя любые мысли, которые заходили в то время в будущем, которое виделось наиболее туманным. С его стороны это было несколько трусливо, но, когда жизнь стремительно уходила в крутой поворот, не давать волю несвоевременным мыслям – определенно лучше, чем, если бы он просто бездействовал.