По ту сторону времени

Мальчишка сердито выкрикнул какую-то фразу на непонятном Брайану языке, походившим на французский. Собственно, по этой причине он и смог разобрать пару слов: ты и мне. Но, что его не особо были рады видеть, было понятно и так.

Брайан попытался успокоить парнишку, мысленно призывая все свои скудные знания французского на помощь.

– Je m’appalle Brian, – кое-как выговорил он, на всякий случай еще и указывая на себя. Как оказалось, на этом его знания можно было считать исчерпанными.

– Jeanette.

Брайан был уверен, что он ослышался и уже собирался переспросить, когда позади него, со стороны озера, послышались возгласы и топот нескольких лошадей, который быстро приближался.

Мальчишка сразу рванул в лес, да так быстро, что с его головы тут же слетел капюшон, обнажая длинные рыжие волосы, стянутые в тугую косу. Пока Брайан растерянно пялился ему или, вернее, ей вслед, она, ловко перепрыгивая поваленные деревья, скрылась из виду.

Пришёл черед и Брайана убираться отсюда. И, чем скорее, тем лучше. Гул голосов становился все громче, к ним присоединилось завывания собак и ржание лошадей. Во всей этой какофонии звуков Брайан едва успел расслышать писк браслета, оповещающий, как нельзя более вовремя, что у него осталось десять секунд.

Моментальная группировка, как будто он проделывал это уже десятки раз, крепко зажмуренные глаза и ладони, сжатые в кулаки до такого состояния, что ногти врезались в кожу. В таком виде Брайан и покинул тот странный мир, так и не успев толком поразмыслить, как, почему и где он оказался.

Возвращение в свое время было, в прямом смысле слова, головокружительным и он успел только грузно осесть на пол, когда был подхвачен парой чьих-то рук и, словно в полусне, отведён на кушетку.

Как только зрительная функция более-менее восстановилась, и он смог, наконец, открыть глаза. На фоне слепящей белизны лаборатории над ним возвышались два силуэта.

– А вы, что здесь делаете? – недоуменно спросил Брайан, чуть приподнявшись на локте и поочередно рассматривая стоящих перед ним мужчин.

Глава 17

До меня постепенно доходил смысл происходящего, как и то, что вообще Мира забыла в кабинете моего отца. Весь их диалог постепенно начал теряться, переходя в сплошной белый шум, через который до моего сознания долетали обрывки фраз, сказанных Мирой.

Но я уже успела увидеть и услышать достаточно. Очередной мой мир разрушался на части прямо на моих глазах, а поделать я ничего не могла. Меня бы все равно никто не услышал,как бы громко я не кричала. Поэтому весь свой крик я направила внутрь себя: я ощущала его монотонную вибрацию в черепной коробке, он отдавался холодными волнами мурашек, зудящих по всему телу.

Я смотрела на говоривших и не могла поверить своим глазам. Передо мной сейчас стояли не близкие мне люди, а их телесные оболочки, абсолютно пустые внутри, которым совершенно нет дела до меня, до того, что я чувствую. И, как будто, никогда не было.

– Я не могу с ней так поступить! – словно пытаясь доказать обратное, крикнула Мира. Да так громко, что все мое внимание обратилось на неё, возвращая меня к их диалогу.

– Но ты уже так поступила. К чему сейчас эти высоконравственные суждения?

– Вы думаете, что она не сможет справиться. Но Кэтрин гораздо сильнее, чем Вы можете предположить!

– Никто в этом мире не может полностью справиться со своими слабостями. А уж такие, как Кэтрин, и подавно.

Я увидела, как отец взял со стола металлический футляр, размером с сигару, и задумчиво повертел его в руках.

– Правда, Мира?

Та же, не сводившая до этого взгляда с, поблёскивающей в свете лампы, коробочки, протянула невнятное “Аааа”, чем вызвала его снисходительную улыбку.

– Зачем ты пришла ко мне? Хотела бы ты все рассказать Кэтрин, то так бы и сделала.

– Кэтрин не заслуживает такого отношения.

– А я не заслуживаю ее болезни.

Меня бросило в дрожь от глубокого разочарования, прозвучавшего в его голосе.

– И, тем не менее, я потратил много средств, чтобы создать для неё лекарство.

– А потом сделали из него элитный наркотик, – хмыкнув, сказала Мира.

– Ты бы и сама не отказалась от дозы, верно?

– Мне это больше не интересно, – сказала Мира с вызовом, но ее пыл сразу же сник, под взглядом отца.

– Значит так, слушай сюда и запоминай с первого раза, – его голос прозвучал угрожающе тихо, – если ты не хочешь, чтобы Кэтрин узнала, что ты на самом деле за подруга, советую держать язык за зубами. Ты даже пикнуть не успеешь, как я сразу достану и тебя, и всех, кто тебе дорог. Пока Кэтрин тебе доверяет, ты мне полезна. Но лучше тебе не знать, что бывает с людьми, которые больше не представляют для меня выгоду.

Мне не хотелось больше это слушать и я, как могла плотно, закрыла уши руками и, для верности, зажмурила глаза. Голова кружилась, а в горле засел неприятный комок. Но слез, как ни странно, не было. Я вдруг почувствовала себя такой слабой и беспомощной. Наконец я стала той, какой меня считал отец на самом деле.

Не знаю, как долго я так стояла, но все же заставила себя открыть глаза. Отец снова был в кабинете один, а громкий хлопок двери говорил о том, что Мира только что ушла.