По ту сторону жизни

В кабинете Кузьма присел на стул около двери, а инженер расположился в кресле. Из радиоприёмника звучали сводки с фронтов.

— Собирайся, ты уезжаешь завтра. Я пытался отстоять тебя, очень старался, но меня не послушали, — развел руками инженер.

— Кому я понадобился на этот раз? — с ноющей болью в сердце поинтересовался Кузьма. — В какой офлаг на этот раз поеду?

Прежде чем ответить, инженер несколько минут сидел за столом, подперев щёку рукой и глядя вперёд.

— За некоторыми из вас приехали сотрудники Аненэрбе, а им перечить нельзя. Им понадобилось двадцать человек, бывших лётчиков, здоровых и крепких. Отбор они уже сделали.

— Сделали? Когда успели? — хмуро поинтересовался Кузьма. — Мы весь день в бараке провели, не высовывая носа. И никто даже разочек не взглянул на нас.

— А зачем на вас смотреть, — усмехнулся инженер. — Офицеру из Аненэрбе достаточно было пересмотреть ваши дела и учётные карточки.

— Ну а я-то при чём? Я же связистом служил?

— В тебе их привлекли не высокий рост и крепкое здоровье, а твоя профессия, — вздохнул инженер. — Они долго расспрашивали о твоём мастерстве, и я был вынужден рассказать правду.

— Тогда мне ничего не остаётся, как идти в барак и собираться, — сказал Кузьма, вставая. — Кто ещё попал в список «избранных», можно полюбопытствовать, господин инженер?

— Иди и собирайся, — ответил инженер, снова включая приёмник. — Кто попал в список и поедет с тобой, с утра на построении узнаешь…

* * *

В просторном бараке от нескольких раскалённых буржуек — нестерпимая жара. В помещении шум сердитых голосов. «Избранные» пленники готовились в путь. Немецкий врач в белом халате, натянутом на шинель, проверял, как обуты и одеты люди. Им предстояло преодолеть расстояние в несколько сотен километров в кузове грузовика, и доктор снабжал каждого баночкой вазелина, на случай обморожения.

После медосмотра люди выходили на улицу, где офицер в чёрной форме СС придирчиво проверял каждого, сверяя с фотографиями в личных делах.

Когда очередь дошла до Малова, врач неожиданно заявил:

— Этот человек болен… В настоящий момент он должен лежать в госпитале и лечиться, а не ехать вместе со всеми в холодном кузове грузовика!

Эсесовец прекратил проверку и внимательно посмотрел на доктора.

— Мы не можем оставить его, — сказал он. — И ждать, когда он поправится, тоже не можем.

— Но он сляжет в дороге! — настаивал доктор. — Вместо живого здорового человека вы рискуете привезти никчёмный труп.

Из стоявшей рядом легковушки вышел человек и, поправив на переносице очки, заявил:

— Вы собираетесь чинить нам препятствие? Я правильно понял ваши намерения, коллега?

— Я… Но… — растерялся доктор.

— Отойдите в сторону и занимайтесь своим делом. Даже если этот человек заболеет и умрёт по дороге, это никоим образом не коснётся вашей репутации!

Когда все приготовления были закончены, люди разместились в крытом грузовике.

— Этого в мою машину! — распорядился человек в штатском, указав рукой на Малова.

Взревели моторы, и машины неторопливо покатили к выезду с территории завода. Доктор подошёл к главному инженеру и, не говоря ни слова, развёл руками.

— Ничего, я видел, что ты сделал всё, что мог, — вздохнул инженер, провожая уезжающие машины долгим взглядом. — Плохо одно, что такого отличного кузнеца и сварщика в одном лице мы вряд ли теперь в ближайшее время отыщем…

15

Мартин Боммер, уехавший в лагерь Дахау на встречу с доктором Рашером, отсутствовал уже неделю…

Азат Мавлюдов облюбовал столик в углу столовой и хмуро наблюдал за происходящим. Жизнь «постояльцев» замка в тот день протекала под знаком двух событий — «неожиданного» отъезда шефа и столь же неожиданного временного назначения доктора Мавлюдова на его место.

Возбуждённый Боммер прощался с каждым сотрудником. Всем своим видом он показывал, как глубоко опечален тем, что пусть на время, но вынужден расстаться с любимой работой и обожаемыми сотрудниками.

— В настоящее время я командирован в Мюнхен к воздушному командованию 7-го округа для медицинского отборочного конкурса, — вещал вдохновенно Боммер на «церемонии прощания» в столовой. — Программа, работу над которой мы осуществляли параллельно с доктором Рашером, благополучно завершена. Наши исследования получили высокую оценку от рейхсфюрера Гиммлера и от рейхсфюрера Геринга за «новаторские эксперементы»! Генерал-лейтенант Хиппке от имени германской науки и авиационной медицины тоже выразил глубочайшую признательность за эксперименты и попросил провести ещё одну серию опытов, которые бы учитывали экстремально низкие температуры, действующие на лётчика на больших высотах!

— А пока вы будете отсутствовать, мы будем отдыхать? — мило улыбаясь, поинтересовалась Инга Фотт. — Резервы человеческого материала исчерпаны, и… Те, кто остался, уже не представляют научного интереса.