По ту сторону жизни

— Нет, тут явно что-то не так, — помотал головой полковник, вскочил со стула и с задумчивым видом отошёл к окну. — Но я выясню всю правду прямо сегодня, прямо сейчас, прямо не выходя из этого кабинета! Я… — он замолчал, над чем-то задумавшись.

После того как Волкогонов замолчал, сидевший молча за столом оберштурмбаннфюрер Бюхер тут же оживился. Он потянулся к сейфу, достал из него бутылку, рюмки и всё это выставил на стол.

— Прошу, господа, — сказал он, кивая на разлитую по рюмкам выпивку. — Отличный французский коньяк, можете не сомневаться.

— «Наполеон» — хороший коньяк, — улыбнулся дон Диего. — Намного лучше того, чьё имя носит.

— Но почему же? — удивился Бюхер. — Император Наполеон был великим человеком! Если бы он обладал в то время такими возможностями, как мы сейчас, то неизвестно, как бы выглядел мир в настоящее время.

Не дожидаясь, когда полковник Волкогонов вернётся из своих размышлений, они выпили за фюрера и победу Великой Германии, после чего закурили, и Бюхер спросил:

— А теперь мне хотелось бы знать, везти к нам в Германию вместо нефти какой-то горючий суррогат, чья была идея?

— Вы имеете в виду моя или господина Быстрицкого? — уточнил дон Диего.

— Именно это меня интересует больше всего, — едва заметно кивнул головой Бюхер.

— Если вы хотите выслушать моё мнение, то пожалуйста, — пожал плечами дон Диего. — Я могу рассказать правду, но она будет таковой, какой её вижу я… А у господина полковника Волкогонова и Владимира Быстрицкого, может быть, своя правда. Понять, кто из нас лжёт, будет трудно, но…

— Я попробую, — усмехнулся оберштурмбаннфюрер. — Говорите…

Покосившись на всё ещё стоявшего с задумчивым видом у окна полковника, дон Диего пожал плечами и начал:

— Я не буду заострять внимание на смерти брата и причинах, почему господа «патриоты» убили его. Достаточно того, что они, как мне известно со слов Быстрицкого, уговорили моего братца закупить в России зерно! Загрузка этого зерна в баржи должна была произойти ещё в 1940 году в порту города Ленинграда. По пути в Ленинград, баржи должны были доставить в город Росток бочки с нефтью, после чего следовать дальше…

— Эта затея не увенчалась успехом, так я понял? — уловив паузу, поинтересовался Бюхер.

— Да, так и было, — вздохнул дон Диего. — Я не знаю, что за трения возникли между братом и так называемыми патриотами, но… Он погиб при взрыве!

— Тогда «патриоты» решили переключиться на вас? — осторожно полюбопытствовал Бюхер.

— Нет, сначала они не знали обо мне и о завещании, — хмыкнул дон Диего. — Они собирались путём различных махинаций заполучить состояние моего покойного брата, и…

— Заткнись, пёс! — прорычал от окна, оторвавшийся от своих размышлений Волкогонов. — Твой брат украл эти деньги в России, вывез их за рубеж и жил в своё удовольствие!

— А вы поступили бы иначе? — покосился на него дон Диего.

— Да, я бы потратил эти деньги на борьбу! — пламенно заявил полковник. — Окажись деньги в руках нашей организации, мы бы потратили их на правое дело все, до копейки!

— Я представляю, как вы разозлились, когда узнали, что мой братец успел составить на меня завещание, — позлорадствовал дон Диего. — Вы решили отправить Бадалова и Быстрицкого, чтобы меня оболванить. Вы считали, что если мой брат был человеком ветреным, которого было легко облапошить и посадить на привязь, то и я такой, но… Как видите, вы все ошиблись!

— Позвольте, господа, давайте по порядку, — вмешался Бюхер. — Из всего я понял, что «облапошить» господина де Беррио не удалось, и… Я жду, господа, кто из вас продолжит?

— Оказавшись у меня «в гостях» и поняв, что обязан мне жизнью, господин Быстрицкий рассказал мне о планах своей пресловутой организации «патриотов». В частности, он сообщил мне о том, что организация собиралась подставить и ограбить моего брата, а потом меня… Вот только помешали кое-какие обстоятельства!

— Я задушу тебя, мерзавец! — взревел яростно Волкогонов, но гестаповец тут же успокоил его всего лишь одним движением указательного пальца.

— Назовите мне обстоятельства, которые помешали подставить и ограбить вас? — спросил Бюхер, заинтересованно глядя на дона Диего.

— Господа «патриоты» собирались загрузить баржи нефтью и перевезти её в Германию, — заговорил тот задумчиво. — В Ростоке нефть должны были выгрузить, а баржи загрузили бы горючей дрянью. Затем якобы «пустые» баржи отправились бы к российским берегам, в Ленинград, за зерном. Ну а в порту эти баржи должны были взорваться, горящая смесь расползлась бы по акватории порта и причинила городу огромный ущерб!

— То есть должно было случиться то, что случилось только что у нас в порту, — поморщился гестаповец.

— Да, и плюс ко всему пострадало бы наше имя, — добавил с возмущением дон Диего. — Брату теперь всё равно, а со мной бы потом никто не стал иметь никаких дел!