По велению сердца

На следующий день Хоуп с успехом провела запланированную встречу в музее, после чего вылетела в Дублин. Перелет был долгим, и, сходя с трапа, она чувствовала себя совершенно вымотанной. В будущем ей предстояло летать из Нью-Йорка, а это будет намного более легкий перелет.

Хоуп быстро прошла таможню, а на выходе ее уже ждал Финн. Хоуп кинулась к нему в объятия. Со стороны можно было подумать, что они не виделись несколько лет. В руках у Финна был огромный букет роз, красных, белых и розовых — таких роз она в жизни не видела. Оживленно болтая, они получили ее багаж, и Финн повел ее к машине. Ей нравилось слышать со всех сторон ирландскую речь, которую Финн забавно пародировал. С низким поклоном он распахнул перед ней дверцу своего «Ягуара», и она села, держа в руках цветы. Хоуп чувствовала себя невестой.

Через час с небольшим езды на юго-запад от Дублина они проследовали через городок под названием Блессингтон. Следуя указателю, Финн поехал в Руссборо по узким проселкам, умело управляя машиной с правым рулем, пока наконец не свернул на гравийную дорожку. Вокруг высились горы Уиклоу, о которых он так много рассказывал. Склоны были покрыты лесами и цветущими лугами, уже ожившими после февральских дождей. Было холодно, но не так, как на Кейп-Коде. День был пасмурный, несколько раз принимался идти дождь. И, едва съехав на гравий, выстилавший подъездную дорожку к его дому, Финн остановил машину, обнял Хоуп и крепко поцеловал. У нее даже дыхание перехватило.

– Господи, женщина, я думал, ты никогда не приедешь. Больше тебя никуда не отпущу! В другой раз полечу вместе с тобой. Никогда еще я так сильно не скучал!

– Я тоже очень-очень соскучилась, — прошептала Хоуп. Она была абсолютно счастлива. И ей уже не терпелось увидеть дом Финна.

Финн тронул машину. Его темно-зеленый «Ягуар» с бежевой кожаной обивкой салона, очень элегантный и мужественный, был под стать хозяину. Финн сказал, что она, если хочет, может в любой момент сесть за руль, но Хоуп боялась левостороннего движения, тогда Финн галантно предложил быть ее персональным шофером, и Хоуп благосклонно согласилась. Ну куда же она бы отправилась без него?! Она же приехала, чтобы быть с ним.

Они целую вечность ехали по обсаженной деревьями гравийной дорожке, а где то вдали темнел лес. После плавного поворота взору внезапно открылся дом — и у Хоуп захватило дух. Она лишилась дара речи, а Финн довольно заулыбался. На него этот вид всякий раз производил ровно такой же эффект — особенно после отсутствия, пусть даже и недолгого.

– Бог ты мой! — воскликнула Хоуп и повернулась к нему. Он продолжал улыбаться. — Ты шутил, наверное? Какой же это дом?! Это дворец! — Дом и в самом деле был необыкновенный. Он был похож на ту фотографию, что он показывал ей в Лондоне, но она даже не предполагала его истинных размеров и сейчас была поражена.

– Хорош, правда? — с гордостью проговорил Финн и заглушил мотор.

Хоуп вышла из машины. Особняк являл собой величественное зрелище, широкая лестница была обрамлена изящными колоннами.

— Добро пожаловать в Блэкстон-хаус, любовь моя! — Финн уже рассказывал, что особняк носит родовое имя его матери, так было с давних пор. Он обнял Хоуп за плечи и повел вверх по каменным ступеням. Навстречу им вышел пожилой мужчина в черном переднике, а следом появилась горничная почтенного возраста в форменном платье. Они казались старше самого дома, но улыбались приветливо, когда Финн их представлял. Их звали Уинфрид и Кэтрин, позже Финн рассказал Хоуп, что слуги достались ему вместе с домом.

В доме была длинная галерея, увешанная внушительными фамильными портретами, и мрачный холл с гобеленами и старинной мебелью. Света было мало, и Хоуп с трудом могла разглядеть картины. Уинфрид пошел за ее багажом, а Кэтрин удалилась готовить чай. По обе стороны галереи располагались комнаты, обставленные солидной старой мебелью. Хоуп приметила несколько прекрасных обюссонских ковров в приглушенных тонах, давно ждущих реставрации. Сквозь высокие и широкие окна лился свет. Старинные портьеры потускнели и были заметно потерты.