Читаем По вере вашей да будет вам… (Священная книга и глобальный кризис) полностью

19. Не отдавай в рост брату твоему (по контексту — израильтянину) ни серебра, ни хлеба, ни чего-либо другого, что можно отдавать в рост;

20иноземцу отдавай в рост, а брату твоему не отдавай в рост, чтобы Господь Бог твой благословил тебя во всем, что делается руками твоими, на земле, в которую ты идешь, чтобы овладеть ею.

Гл. 20

16. А в городах сих народов, которых Господь Бог твой дает тебе во владение, не оставляй в живых ни одной души …

Что же мы видим? А мы видим большую разницу в текстах. Иосифа Флавия можно назвать просто гуманистом в сопоставлении с авторами современного канонического Второзакония, составной части Пятикнижия, введённого РПЦ в ранг святой книги.

Флавий представляет Моисея, как пророка и просветителя, с вполне нормальным, человеческим — божеско-наместническим — отношением к окружающему миру и заблуждающимся в своих верованиях людям; а во Второзаконии Моисей предстаёт уже в качестве сатаны, в котором нет ничего человеческого.

Иоанн Златоуст[97], живший в 347–407 г., в труде «Обозрение книг Второзакония» писал, что Моисеем «…даются и другие законы, между прочим о том, чтобы не брать процентов…».

Т. е. во времена Иоанна Златоуста во Второзаконии ещё был запрет на ростовщичество.

Таким образом, можно предположить, что существовала некоторая группа израильтян, которую Моисей вывел из Египта и дал им вероучение о Боге и жизни вообще, но некто внёс искажения в это учение, приспособив его для достижения своих целей.

Как и где протекал этот процесс, мы рассмотрим в следующей главе.

14. Где и как была узаконена ростовщическая доктрина скупки мира

Мы уже знаем, что в конце XIX века в России, а ещё раньше на Западе авторам библейского проекта удалось протолкнуть ростовщическую доктрину под видом священного писания. Эта доктрина содержится в Ветхом завете или еврейской Библии, а точнее — в Танахе.

Сам термин «Танах» появился в средние века и введён иудейскими богословами. Танах — это «письменная Тора», практически полностью соответствует Ветхому завету, Талмуд же содержит комментарии Танаха, в особенности его первой части — Пятикнижия. Из Википедии можно узнать, что центральным положением ортодоксального иудаизма является вера в существование устной Торы, полученной Моисеем во время его пребывания на горе Синай, содержание которой веками передавалось от поколения к поколению изустно, а Танах появился значительно позже. Идея об устной Торе очень хороша для объяснения отсутствия древних рукописей Библии, но трудно поверить, что при устной передаче любого текста из поколения в поколение не будут внесены искажения. Кроме того, неизбежно встаёт вопрос о том, при помощи какой письменности устная Тора превратилась в письменный Танах?

В связи с отсутствием древнееврейских рукописей Библии М. М Постников[98] задаёт вопрос: «Не могло ли случиться так, что канон Танаха был скомпилирован самими масоретами?»

Постников, проведя серьёзный анализ, пришёл к выводу, что еврейская Библия была написана в Испании (см. т. 3).

Морозов в книге «Христос» (т. 3, стр. 290) пишет: «… родину вавилонского Талмуда я ищу не на берегах Тигра и Евфрата, а, главным образом, в Испании».

Постников идёт ещё дальше (т. 3, стр. 77): он делает вывод, что история Египта искусственно удлинена, и это сделано для того, «чтобы найти место для размещения на оси времени библейских государств иудейского и Израильского царств».

В общем, есть основания полагать, что история иудейства искусственно удлинена, и началась позже 10 века н. э. Но в этом случае и Танах в окончательном виде тоже был составлен позже.

Евгений Габович (Германия) в статье «История евреев под знаком вопроса»[99] исследовал еврейскую историографию выдвинул гипотезу, что иудейство формировалось постепенно в течение последних шести-семи веков и только при принятии такой гипотезы с его точки зрения исчезают все необъяснимые исторические противоречия.

А противоречий в иудейской истории и хронологии достаточно, чтобы усомниться в их правильности. Например, как объяснить то, что жидовин не был знаком с Ветхим заветом, как следует из рукописи XII века «Житие пророка Моисея», текст которой приводился выше. Самое главное необъяснимым становится факт появления монополии на ростовщичество у иудеев в России лишь в XIX веке, а на Западе — в крайнем случае, в XVI веке, если им была дана Тора ещё до новой эры. Что же они не воспользовались своей привилегией раньше?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней

Читатель обнаружит в этой книге смесь разных дисциплин, состоящую из психоанализа, логики, истории литературы и культуры. Менее всего это смешение мыслилось нами как дополнение одного объяснения материала другим, ведущееся по принципу: там, где кончается психология, начинается логика, и там, где кончается логика, начинается историческое исследование. Метод, положенный в основу нашей работы, антиплюралистичен. Мы руководствовались убеждением, что психоанализ, логика и история — это одно и то же… Инструментальной задачей нашей книги была выработка такого метаязыка, в котором термины психоанализа, логики и диахронической культурологии были бы взаимопереводимы. Что касается существа дела, то оно заключалось в том, чтобы установить соответствия между онтогенезом и филогенезом. Мы попытались совместить в нашей книге фрейдизм и психологию интеллекта, которую развернули Ж. Пиаже, К. Левин, Л. С. Выготский, хотя предпочтение было почти безоговорочно отдано фрейдизму.Нашим материалом была русская литература, начиная с пушкинской эпохи (которую мы определяем как романтизм) и вплоть до современности. Иногда мы выходили за пределы литературоведения в область общей культурологии. Мы дали психо-логическую характеристику следующим периодам: романтизму (начало XIX в.), реализму (1840–80-е гг.), символизму (рубеж прошлого и нынешнего столетий), авангарду (перешедшему в середине 1920-х гг. в тоталитарную культуру), постмодернизму (возникшему в 1960-е гг.).И. П. Смирнов

Игорь Павлович Смирнов , Игорь Смирнов

Культурология / Литературоведение / Образование и наука