По вине Аполлона

Прежде чем я смогла возразить, он снова поцеловал меня, раздвинув мне губы языком и исследуя мой рот. Одновременно он крепко прижимал меня к себе, положив руку на талию. Я чувствовала биение его сердца, такое же быстрое, как у меня, понимая, что он хочет меня, так же как я хочу его. Дыхание у меня участилось, и я с кристальной ясностью осознала, что больше всего на свете хочу заняться любовью с Натаниэлем Стюартом. С мужчиной, который считал меня проституткой.

– Я не такая, как ты думаешь, – запротестовала я, откидывая голову назад.

– А какая же ты, скажи на милость? – Он поднял брови, глядя на меня так, что ноги у меня стали как ватные. Мысль о том, что он все еще считает меня потаскухой, не давала мне покоя. А потом я вдруг поняла, что это не имеет значения. Утром я покину его, унося с собой лишь память о нем. Значит сегодня я должна сделать так, чтобы эта память осталась у меня навсегда, как если бы она была выжжена каленым железом у меня в сердце.

– Ты прав, – согласилась я, обнимая его за шею и отвечая на его поцелуй. – Мое прошлое не имеет значения. По крайней мере, сейчас.

– Это землетрясение, – заметил он и бросил беспокойный взгляд на люстру. – Ты сказала, что люстра упадет, хотя сам дом не разрушится. Есть ли в доме безопасное место?

– В твоей спальне мы будем в безопасности, – прошептала я, исследуя кончиками пальцев черты его лица, – хотя я не уверена, что безопасность – то слово, которое здесь уместно.

Широко улыбнувшись, он подхватил меня на руки и понес по лестнице.

Я задрожала от возбуждения и волнения, когда Натаниэль, развязав мою уличную накидку и положив ее на стул, принялся расстегивать бесчисленные крохотные пуговки сзади у меня на платье. Теплая волна прокатилась по всему телу, когда он спустил лиф платья, нежно провел рукой по моим голым плечам, потом снял платье совсем и отбросил в сторону.

Словно завороженная, я наблюдала, как он начал расстегивать на себе рубашку. Не в силах удержаться, я просунула руки под рубашку и провела по густым темным волосам у него на груди. Его крепкие мускулы напряглись под моими ладонями, он тихонько застонал и, оторвав последнюю пуговицу, бросил рубашку на пол. Вид обнаженного до пояса Натаниэля заставил меня задержать дыхание. Он впился мне в губы поцелуем, от которого меня охватил страстный огонь. Заключив меня в объятия, он опустил меня на мягкую, пуховую перину, развязал и стащил туфли, а затем один за другим стал снимать многочисленные предметы нижнего белья.

– Ты прекрасна, – прошептал он, расшнуровав корсет и освободив мою грудь из этого не слишком удобного заключения, и я затрепетала в предвкушении.

– Я прекрасна? – прошептала я в ответ с пылающим лицом и чувствуя себя словно окутанной бархатным туманом. Я никогда не считала себя красивой. Симпатичной, может, даже привлекательной, когда накладывала макияж и делала завивку. Но прекрасной? Такая мысль не приходила мне в голову даже в самых смелых мечтах.

– Так прекрасна, – пробормотал он, становясь на колени и целуя сначала одну грудь, потом другую. От каждого прикосновения его губ и языка – щекочущих, возбуждающих, дразнящих – во мне словно вспыхивало пламя. Ну, подумала я, утрачивая постепенно связь с реальностью, может, в самых, самых смелых мечтах… какими, наверное, было и то, что происходило сейчас.

– Сегодня все будет не так, как было у тебя раньше, – прошептал он, заключая меня в кольцо своих сильных рук, и я познала, что такое райское блаженство. Он умело снял с меня панталоны и шелковые чулки. – Я хочу доставить тебе удовольствие, как никто другой, – он продолжал ласкать меня пальцами, губами и языком, пока мне не стало казаться, что я умираю от наслаждения, но я просила его не прекращать, совсем как падшая женщина, какой он меня считал.

В тот самый момент, когда я подумала, что больше не выдержу, он перестал ласкать меня и стал медленно снимать с себя оставшуюся одежду и скоро предстал передо мной обнаженный.

У меня дух захватило при виде его обнаженного тела, освещенного мерцающим светом газового светильника, висевшего на стене. Он был великолепен – сплошные узлы мускулов на груди и плечах делали его похожим на бронзовую статую в музее. Темные волосы на груди слегка шевелились от его дыхания. На твердом плоском животе они образовывали узкий треугольник, а ниже…

Увидев, куда направлен мой взгляд, он шутливо приподнял брови.

– Что-нибудь не в порядке?

Я почувствовала, что краснею.

– Не в порядке? Нет, конечно. Я просто восхищаюсь костюмом, в котором ты родился.

Уголки его рта изогнулись в улыбке.

– Хотя сегодня не мой день рождения, мы все равно можем его отпраздновать, если хочешь.

– Я хочу.

Он шагнул ко мне, словно вошел в мою мечту и, заключив в объятия, стал осыпать страстными поцелуями. Мы упали на его мягкую пуховую постель.

– Я хочу тебя, Тейлор, – прошептал он, щекоча мне ухо своим горячим дыханием. – Больше, чем я когда-либо хотел другую женщину.