По волчьим законам

В голове виртуозно жонглировали пропитанные адреналином мысли, то загоняя меня в ступор так, что сердце вдруг замирало, пропуская удары, то пуская в кровь тот самый адреналин, запускавший мышцы, натягивавший сухожилия и связки до предела, и давая команду "СТАРТ!" для срыва и беспрерывного бега куда угодно, лишь бы подальше от этого дома, от этого убийцы с ледяными, безжалостными глазами, который был моим мужем.

"А был ли?" – пронзила замораживающая мысль.

"Вы не должны верить…" – ответил мне из темноты голос Паши.

"Чему?" – хотела спросить я, но аварийные генераторы запустились и комнату залил яркий свет, прогоняя по темным углам все мысли кроме одной – он не должен был знать, что я все видела.

Опрометью я рванула в ванную, на ходу снимая одежду. Борис придет проверить, как я. Это я знала точно. Чувствовала, как и запах страха, идущий от меня. Им были пропитаны даже волосы. Его необходимо было смыть.

Включив душ на полную, я стала под горячие струи воды и, как ненормальная, начала намыливаться. Мне казалось, что я слышала шаги, и стук сердца, молниеносно отреагировавший на это, начал отмерять секунды.

Шесть секунд. Пять секунд. Четыре секунды. Три секунды. Две секунды. Одна…

– Кира!

Я вздрогнула и выронила мочалку. Знала, что Борис придет и боялась, а теперь… Не было слова способного описать то, что я испытывала, голой спиной чувствуя его колющий, ледяной взгляд, от которого не спасала ни горячая вода, ни стеклянная дверь душевой кабинки.

– Да, Борис… – пролепетала я, пытаясь скрыть дрожь в голосе. – Я сейчас… Минутку…

Наспех смыв пену, я подняла мочалку и повернулась к Борису, уже открывшему дверь кабинки и пристально рассматривающего меня. Он был насквозь мокрый и прилипшая к его телу ткань подчеркивала внушительную мускулатуру. От него пахло дождем, кровью и мылом, которым он успел до прихода сюда смыть кровь с руки.

Я робко прикрылась руками. Кабинка вдруг стала какой-то тесной, будто уменьшилась под его взглядом, как и я.

– Ты дрожишь, – заметил он, прислушиваясь к моему сердцебиению. – Сердце сейчас разорвется, – добавил он, с подозрением сверкнув глазами.

– Ты меня напугал, – призналась я, задрожав еще сильнее. – И холод пустил, – добавила с укором. – А почему ты весь мокрый? И что было со светом? Мне мыло в глаза попало!

Борис основательно втянул воздух, словно пытаясь уловить в моем запахе ложь. Душевая кабинка уменьшилась вместе со мной еще сильнее. Я сжалась, до боли вдавив в себя руки, которыми прикрывалась от его проникающего под кожу взгляда, ползающего по моим покрасневшим глазам, причину чего я списала на мыло, по яремной вене, бешено пульсирующей на шее в такт с сердцем, по мурашкам, бежавшим по желтоватым синякам и розоватому кружочку под грудью.

Я уже думала, что не выдержу этой молчаливо-проникновенной пытки, смоюсь с водой или выцарапаю ему глаза, чтобы он больше не смотрел на меня никогда, отгрызу его руку, тянувшуюся ко мне, но Борис лишь закрутил воду.

– Гроза что-то повредила, я ходил посмотреть, все ли в порядке, – наконец, произнес он, протягивая мне руку. – Выходи. И перестань прикрываться.

Стиснув зубы, я сделала, как он сказал и, перестав прикрываться, вложила свою руку в его. Борис редко позволял сдержанности прогнуться под эмоциями, но сейчас был тот редкий момент, когда в глазах блеснуло удовлетворение: и не только от того, что я сделала, как он сказал, а еще и оттого, что ему нравилось, что я была такой уязвимой и слабой со всеми своими побоями и следом от пулевого ранения, одна, в его власти.

Касание пробило током и я оцепенела, попав в захват его электрических разрядов, его ледяных глаз, полных властности, его рук, неожиданно и по-хозяйски обвивавшихся вокруг меня.

Убийство его опьянило и краткий миг триумфа распространялся на меня, его беспамятный трофей.

– Ты хорошо пахнешь, Кира, – полурыча отметил он.

Убрав мокрые волосы от моей шеи, он глубоко вдохнул запах мыла с тонким, не навящивым ароматом фрезии, даже прикрыв при этом глаза, но миг триумфа таки ускользнул, и в глазах снова появилась сдержано-отстраненная корка льда.

– Утром я уеду, – без выражения произнес он, отстранившись от меня. – Несколько дней меня не будет.

– Хорошо, – на автомате ответила я. В душе забрезжил крошечный огонек надежды.

– Постарайся за эти дни что-нибудь вспомнить, – добавил Борис и я уловила в его тоне не то приказ, не то угрозу. – Когда я вернусь, мне захочется, чтобы ты меня порадовала.

Глава 16

Ночь, пропитанная запахом крови и страха, терзала меня, безжалостно протаскивая по всем кругам ада снова и снова.

Я боялась спать, боялась лежать в темноте, но боялась и включить свет, чтобы не выдать, что я не спала, а значит, что-то было не так.

Сквозь шум дождя я изредка слышала шаги за дверью. Неуверенные и осторожные они скорее всего принадлежали Алеши, в роли верного няньки которого я теперь сомневалась, как и вообще сомневалась во всем.

Паша… Молодой врач, заботившийся обо мне, заплатил жизнью… За что? За молчание? Но о чем?