По воле Персеид

Я всматривалась в него, пытаясь поймать хоть одно движение, которое подтвердило бы его искренность. Ничего не увидев, я кивнула и выдохнула короткое: «Окей…» – после чего он удалился готовить мой заказ. В то же мгновение что-то шелохнулось во мне, как будто желая освободиться и исторгнуться. Помню, на долю секунды я даже решила, что, раз к горлу подкатили слезы, я все еще его люблю. Но нет, ни сердца моего, ни тела Фридрих уже не волновал.

Он протянул мне пакет с маффинами, контейнер с супом, стаканчики с кофе и отмахнулся от моего кошелька, показывая, что это подарок. Мои щеки пылали. Я закрыла на секунду глаза и выдавила улыбку. Этим я надеялась сказать ему сразу многое, в том числе «мне тоже жаль, что все закончилось вот так».

Я сумела добраться до машины, ничего не расплескав, но не поймав унесенные ветром несколько салфеток. Со стороны, наверное, выглядело романтично. Усевшись в пикап, я все еще была не в силах разговаривать. Тетя наклонилась ко мне сзади и тронула меня за плечо. Я посмотрела на нее, и она мне улыбнулась. Шарль догадался, что я столкнулась с Фридрихом, и поспешил завершить телефонный разговор, не желая ничего пропускать.

– Там был Фред?

– Как ты понял?

Он громко рассмеялся.

– Ну как тебе сказать… Не возвращаются с такой миной, когда идут за кофе. И маффинами, и… супом?

– Он мне душу излил. Я попыталась отвлечь его, заказывала одно за другим, а он как в театре: вызубрил роль и с блеском исполнил. Ужас, прямо признание в любви…

– Я его понимаю.

На шоссе мы выехали молча, и эхо последней фразы Шарля как будто продолжало отдаваться в кабине. Я знала, что он спокоен, а Шарль знал, что я хочу быть именно с ним. И сейчас, и всегда.

Я задремала, глядя на деревья, проносившиеся за окном. Контейнер с супом я поставила на колени, чтобы согреться. Еще один теплый судок я бы охотно приложила к сердцу. Короткие прощания ранят не меньше долгих.

* * *

Разбудил меня Ван Гог, который запрыгал, увидав в окне знакомые пейзажи Сент-Огюста. Я обернулась на тетю и следила за выражением ее глаз, желая проверить, поразит ли ее городок при первой встрече так же, как некогда меня, – и по ее ахам и охам поняла, что и она покорена им с первой секунды.

Когда мы вылезли из машины, я сказала, что, прежде чем пойти в дом, тете следует познакомиться с рекой Святого Лаврентия. Мы торжественно встали втроем на берегу, и я начала представлять их друг другу.

– Дорогая тетя, это река. Она будет с тобой всегда – и в горе, и в радости.

– Ох, Фабьена, уж река-то не убежит, понятно – а вот мне к ней бегать надолго ли еще ног хватит…

– Ничего страшного, она и издалека тебя поддержит. Дорогая река, это Клэр, моя тетя. Она такая веселушка, вот увидишь! А когда хохочет, то колыхается всем телом, точно как ты. Вы с ней подружитесь!

Тетя, как я и рассчитывала, громко рассмеялась. Я встала перед ней, спиной к солнцу, и попросила разрешения ее сфотографировать. Сияя от радости, она распростерла руки – точно как я, когда впервые оказалась на берегу. Я могла бы захватить и пляж за ее спиной, но вместо этого сделала портрет крупным планом. Уж очень она была тогда красивая – лицо обрамлено белокурыми локонами, которыми играет ветер. Мы перешли дорогу и оказались у дома. Я протянула тете ключи, и она замешкалась.

– Так странно думать, что она жила здесь…

– Да, я чувствовала то же, когда впервые приехала сюда.

Как бы глубоко ни разделяла я ее переживания, холод уже кусал мне ноги – не терпелось оказаться в тепле. Немного помолчав, она отперла дверь.

Я не ожидала, что дом подействует на нее так сильно. Войдя в гостиную, она присела на подлокотник дивана и заплакала. Я бросила изумленный взгляд на Шарля. Тетина реакция сбила меня с толку.

– Тетя, ты что, уже не рада, что приехала? Если хочешь, отвезем тебя назад в Дэмон.

И тут же спохватилась:

– Ой, только куда ж ты там теперь поедешь.

Клэр и Шарль рассмеялись. Нечасто мне доводилось видеть такое мокрое от слез лицо. Она любовно переводила взгляд с одного предмета на другой: эти стены явно навевали ей множество воспоминаний. Не найдясь, что еще сказать или сделать, я подхватила два чемодана и понесла к ней в спальню. В коричневом что-то звякнуло, будто школьный звонок на перемену. Тетя поспешно поднялась и, вытирая лицо, сообщила, что привезла вина – отпраздновать новоселье.

Чтобы до вечера тетя не скучала, я организовала для нее целую программу. Мы обошли с ней все, что непременно следовало посетить в Сент-Огюсте: причал, ремесленные магазинчики и художественные галереи, продуктовый, клинику, библиотеку – и вдобавок Шарль догадался познакомить ее с Жосленом, владельцем местного магазинчика, который любил быть в курсе всех новостей.