По воле северных богов (СИ)

Все обитатели замка собрались во дворе, разглядывая хмурых бородатых гостей. Тир что-то крикнула на своем языке, и большая часть дружины спешилась. Норвежка нетерпеливо оглянулась, но вот появился сэр Иен, а за ним, ведя в поводу лошадей, четверо молодых мужчин.

— Это госпожа Тир. Она скажет вам, что надо делать.

— Баба? — с недоверчивой презрительностью переспросил один из егерей — высокий рыжеволосый крепыш с нагловатыми зелеными глазами. — Пусть идет на кухню!

А потом что-то произошло, и бешеные серые глаза уже в упор смотрели на него, а острая сталь ощутимо прижала то, чем особенно гордится любой мужчина.

— Поверь, мне некогда что-то объяснять и доказывать. Ты сейчас просто поклянешься сделать все, что от тебя потребуется и не болтать лишнего. Иначе, — стилет проколол ткань штанов, — отрежу, а уж потом, Локи тебя побери, пойду-таки на кухню, нашинкую, потушу с овощами и заставлю тебя же сожрать! Ну!

— Д-да. Ой! Да! Да! Я клянусь!

— По коням! — крикнула Тир и взвилась в седло.

— Во бешеная баба! — проговорил оглядываясь рыжий егерь, но его сотоварищи отводили взгляд, и он, пожав плечами, забрался в седло.

Леди Элинор тем временем повела плачущую Куини наверх. К тому моменту, когда была готова ванна, девушка уже немного успокоилась, хотя и валилась с ног от усталости. Лин помогла ей раздеться, смыть дорожную грязь, после чего уложила в постель.

— Поспи, дитя мое.

— Спасибо, леди Элинор, — уже проваливаясь в сон, шепнула девушка.

А будущая свекровь еще некоторое время стояла возле нее, любуясь ее нежной красотой и округлыми очертаниями молодого тела под тонким одеялом, потом зажмурилась, стискивая руки в молитве.

«Гай, сыночек, вернись! Господи, спаси и помилуй мое дитя. Он был так счастлив, уезжая».

Слезинка скатилась из-под опущенных ресниц, леди Элинор нетерпеливо смахнула ее и вышла, тихонько притворив за собой дверь. Она спустилась в общий зал, где ее поджидал задумчивый муж.

— Малышка спит — слишком устала.

— А эта самая Тир, наверно, сделана из железа, — сэр Иен хмыкнул. — Только что во дворе чуть не кастрировала Тома, главного егеря, когда он отказался ей повиноваться.

— Она красива…

— Да, но красотой стального клинка. Ни один мужик не оценит подобного. Нашему брату подавай помягче, — Иен, смеясь, попытался привлечь к себе жену, но та шлепнула по протянутым к ней рукам.

— Не все мужчины таковы. Некоторые чувствуют себя достаточно сильными, чтобы не испугаться присутствия подобной женщины рядом с собой.

— Не знаю таких!

— А я знаю!

— Кто же он?

— Сэр Хьюго Гилфорд, дорогуша. И, похоже, этот «стальной клинок», как ты говоришь, готов пойти на все, чтобы вызволить его из беды. Очень характерно для холодного металла. Не так ли?

— Ну и ну! Весельчак Хью и эта… с ножом! Бр-р-р!

— Ты видел ее десять минут. Кто знает, какой она может быть, когда обстоятельства позволяют ей это! И вообще молчи, Иен. Она нравится мне!

Дверь зала отворилась. В нее, возбужденно сверкая глазами, влетела леди Катарина.

— Что это творится у нас? Кто все эти мужчины во дворе?

Супруги понимающе переглянулись.

— По крайней мере, то значительно лучше, чем это, — несколько неопределенно проворчал Иен, но Лин поняла и усмехнулась.

К вечеру уже все домочадцы знали об исчезновении Гая и о том, что в замке гостит его юная невеста. Персивал преисполнился новых надежд — девчонка хороша и молода, наверняка глупа, а главное так богата! Чем один брат хуже другого? Если этот гаденыш Гай действительно помер так удачно…

Поэтому, когда тихая Куини спустилась к ужину, Перси встретил ее особенно приветливо. Он уселся рядом с гостьей и в течение всей трапезы болтал без умолку, восхваляя самого себя и в самом уничижительном свете описывая младшего брата. Перси так увлекся, что не замечал изумленных, а потом возмущенно-презрительных взглядов, которые бросала на него леди Реджина. Зато молчание девушки было истолковано им, как полнейшее согласие с его речами. К концу ужина он, самодовольно усмехаясь, решил, что дело сделано и даже намекнул о возможности не откладывать день свадьбы, лишь сменив имя жениха.

— Сэр, вы должно быть не в себе? — внезапно громко и отчетливо поинтересовалась невеста, одним махом подрезав Перси крылья, что вызвало тихий смешок у Джеймса на фоне гробовой, полной сдержанного веселья тишины в зале.

Леди Элинор закатила глаза, а Иен только покачал головой ей в ответ.

Весь следующий день Куини провела, то слоняясь по дому, то тревожно вглядываясь вдаль со сторожевой башенки. Несколько раз с ней пыталась заговорить леди Катарина, но Куини плохо воспринимала то, что со скоростью летнего ливня изливала супруга сэра Джеймса, и обычно, не дослушав, уходила. Сердце ее мучительно сжималось. Она не могла думать ни о чем ином, кроме как об обретенном и вновь потерянном брате и о любимом…

Тир вернулась только к вечеру. Черная от усталости и мрачных дум, она ввалилась в зал, где как раз ужинали. На немой вопрос вскочившей Куини она лишь качнула головой.