По воле судьбы

Риз неимоверным усилием воли сдержался и продолжил свой неторопливый поход по двору, вместо того чтобы стрелой броситься вон из дворца. Он прямиком направился к воротам, по дороге кляня себя последними словами.

Он должен был удостовериться, что истекающее кровью тело получило смертельный удар, должен был найти нож и вонзить его в сердце Лейтона, должен был приковать Джоан в Бэрроубурге.

Неудивительно, что никто не искал Джоан. Ги не стал бы рассказывать Мортимеру, кто осмелился на него напасть, и ни за что не признался бы, что его животная страсть к Джоан и желание потешить свое честолюбие привели к тому, что дети Маркуса де Брекона остались в живых; дети, которые могли бы выступить свидетелями кровавой бойни, устроенной по приказу Мортимера, и обвинить его в злоупотреблении властью. Нет, он будет хранить молчание и проводить поиски без лишнего шума.

Что ему удалось узнать? Знает ли он, что Джоан жила в Лондоне в доме каменщика? Знает ли он про плиточную мастерскую и ее работу в королевских апартаментах? Ги нужно было только поставить нужные вопросы, и истина без труда открылась бы перед ним. А такой человек, как Ги, наверняка, умел получать необходимые ему сведения.

Даже если он ошибается, и Лейтону так и не удалось ничего выяснить, Джоан здесь все равно угрожает опасность, поэтому Ризу следует увезти ее подальше от Ноттингема, а значит, Аддису и Эдуарду придется действовать без него.

Он нашел ее в маленькой комнатке, которую они сняли на постоялом дворе у рыночной площади города. Она сидела возле окна и наблюдала за суматохой, что царила внизу.

Риз подошел и наглухо закрыл ставни, потом схватил кожаный мешок и начал складывать в него вещи.

– Мы уезжаем. Сейчас.

– Что случилось?

– Ги Лейтон жив. Я только что видел его у Мортимера.

Она побледнела.

– Ты уверен? Ты ведь видел его всего один раз, да и то мельком. Может быть…

– Этот мимолетный взгляд оставил в моей памяти неизгладимый след. Это был Лейтон, и для покойника вид у него был слишком бодрый и здоровый.

– Это невозможно. Столько крови…

– Значит, ее было недостаточно. Или он и в самом деле дьявол и его нельзя убить с помощью ножа, – он побросал свои инструменты в мешок вместе с ее одеждой, туда же отправился и кинжал. – Остальное пусть пока побудет здесь. Я не хочу терять драгоценного времени. – Он набросил ей на плечи плащ и взял за руку, увлекая ее за собой.

– Ты слишком спешишь. Нам не следует бежать, а ты не должен из-за этого отказываться от плана свержения Мортимера. Ги ведь не знает, что я здесь, да ему это и в голову не придет. А завтра должен приехать Аддис и привезти с собой короля, еще один день – и все закончится. Я останусь пока в этой комнате и не буду даже ставни открывать.

Он вспомнил взгляд Ги, задумчивость, которая появилась в глазах. Именно так выглядит человек, когда все частички мозаики, которые все никак не хотели выстраиваться в картинку, вдруг сошлись.

– Один день – слишком много. Это риск, на который я не пойду сам, да и тебе не позволю. А сейчас пойдем. Ты обещала слушаться, и я тебе приказываю.

Он поспешно вывел ее с постоялого двора, и они спустились по аллее к конюшне, где ночью дремал их конь. Когда конюх уже начал запрягать животное в повозку, Риз остановил его: они оставят повозку здесь, ничто не должно задержать их в Ноттингеме.

Пока конюх подгонял уздечку, Риз оседлал лошадь. Джоан ждала, скрестив руки на груди, нетерпеливо притопывала. Наконец, он взял лошадь под уздцы, намереваясь вывести ее из конюшни, но Джоан положила руку на его плечо, останавливая.

– Ты бросаешь повозку и одежду, отказываешься от своей торжественной клятвы. Почему вдруг такого смельчака, как ты, начали волновать какие-то пустяки?

– Ты совсем не пустяк, ты, как никто, дорога моему сердцу и разуму.

– А ты – мне. В душе я рада, что ты хочешь уехать, Я буду спокойна, потому что, отводя опасность от меня, ты и сам будешь в безопасности. Но если Эдуард потерпит неудачу из-за того, что мы спасали себя, это будет мучить нас всю оставшуюся жизнь.

– Я совсем не хочу подвести короля и поставить осуществление его плана под угрозу. Я молю, чтобы он достиг своей цели хотя бы ради твоего спасения, если не ради более важных причин, но по-моему воскресение Лейтона из мертвых все меняет. Если бы я был один, я мог бы рискнуть, но если пострадаешь ты – это будет не только мучительно, это отравит мою жизнь.

– А моя жизнь будет отравлена, если из-за того, что я навязалась ехать с тобой, рухнут планы горстки смельчаков во главе с королем.

– Не рухнут, они вполне обойдутся без меня.

– Ты им просто необходим, ты ведь говорил мне, сколько стражников за этими стенами. От того, отвлечешь ты их или нет, многое зависит. Если Аддис и не говорил тебе, насколько важна твоя роль, то лишь для того, чтобы дать тебе возможность отказаться, не чувствуя при этом неловкости, так как в случае провала ты пострадаешь больше, чем он. Да ты и сам это знаешь. Если ты не отвлечешь внимания стражей Мортимера, вся затея окажется на грани срыва.