По воле судьбы. Без права на спасение

Умер отец и последняя надежда, а вместе с ними умирает её душа и тело. Смерть стала невидимой спутницей Ханны, никакого вмешательства, лишь молчаливое ожидание, предрешённых событий. Она словно накрыла всё вокруг невидимым саваном, сотканным из смертей и каждый, кто попадал под его полог, умирал неминуемо. Думать об этом было не выносимо. Хотелось всё прекратить: эту бессмысленную погоню и череду смертей.

Тадж помогал ей держаться, указывал путь и направлял вперёд. Лишь благодаря ему, всё это приобретало какой-то смысл. Пока возлюбленный поддерживал её не хотелось сдаваться, а теперь он отдалился, и Ханна вот-вот готова была сломаться. В голове девушки не умолкал издевательский хохот одиночества. Ни поддержки, ни доброго совета, ни сострадания, ни любви. Зелёные глаза устремились в ночное небо.

«Мама, как же мне тебя не хватает.»

Она села на колени, хотелось расплакаться и выплеснуть боль наружу, но слёзы почему-то не шли, будто закончились вовсе.

«Я даже заплакать не могу». — обречённо подумала она.

Девушка ударила кулаком по земле, но в темноте, попала в камень. Резкая боль подействовала, Ханна смотрела на окровавленные костяшки и так ей стало досадно от этой мелочи, что первые слезинки уже заблестели в уголках глаз…

— Ханна!

«Ах!»

Она забыла про разбитые пальцы и повернулась на звук. Тадж стоял не вдалеке и похоже не видел её. Редкая, но высокая трава скрывала девушку от глаз возлюбленного.

— Ханна!

Она, хоть и волновалась, но быстро приняла решение и резко встала. Он тут же приблизился и остановился в пяти шагах от возлюбленной. Как показалось Ханне юноша выглядел растерянным.

Её терзали сомнения. Это было именно то, чего она ждала больше всего на свете. Но поведение юноши в последние два дня выглядело весьма странным и это сбивало с толку. Хотелось бросится ему в объятья и больше не отпускать, и в то же время хотелось высказать возлюбленному, всё, что накопилось в душе: боль, страх, обида и одиночество. Ханна не могла определиться: ругать ли ей юношу или расцеловать. Девушка так и стояла молча, а лицо Таджа сменило растерянное выражение на решительное. Он собрался с духом и сказал:

— Прости меня, Ханна.

«Что?»

— Я виноват перед тобой. — он неотрывно смотрел ей в глаза.

«Что же ты такое говоришь?»

Она удивлённая продолжала стоять молча и впитывала каждое слово.

— За всей этой местью, погоней и страхом я совсем забыл, как тяжело тебе. Я не нашёл сил увидеть твою боль, забыл о твоих чувствах и лелеял свои. И я прошу прощение, за то, что тебе приходится страдать из-за моей слабости и трусости. Снова.

— Тадж…

— Нет! — он громко перебил её. — Я трус и слабак, и уже не раз доказал это. Я не достоин тебя, и ты знаешь почему, но знай, я буду рядом, до самого конца. Клянусь, что буду рядом, что бы не случилось, и клянусь, что больше тебя не подведу. Всё остальное не имеет значения, главное для меня — это ты и твоя улыбка.

Казалось, не важно, что именно он говорит, а важно лишь то, что говорит именно он. Смысл слов был не так важен, как тепло и любовь, которые она слышала в голосе юноши. Слёзы тонкими ручейками потекли по щекам, а боль, которая безустанно терзала душу наконец-то прорвалась наружу. Так стало радостно от того, что она кому-то нужна в этом мире и тому, что она ещё способна почувствовать себя счастливой. Прежде чем девушка подалась вперёд, он первым шагнул к ней на встречу. Они слились в объятиях. Он прижал её к груди, а Ханна слушала биение его сердца. Так они стояли какое-то время, за тем девушка утёрла слёзы и произнесла:

— Считай себя кем хочешь Тадж, но знай, ты кто угодно, но только не слабак и не трус. Он удивлённо смотрел на неё, а Ханна в ответ одарила его самой лучезарной и сияющей улыбкой.

Юноша, словно не мог поверить своим глазам, радость и растерянность читались на его лице. Тадж сильнее прижал её к себе хотел поцеловать, как вдруг земля затряслась, а ночная тишина заполнилась нарастающим гулом.

— Что это? — спросила она.

— Не знаю, я ничего не вижу.

Темноту обволакивал мягкий свет бледной луны и когда глаза привыкают, видно очень даже не плохо. Но ни он, ни она не видели ничего вокруг. Только шум нарастал, и земля тряслась всё сильнее. Стало страшно, но они ничего не могли сделать, лишь повернулись на звук и смотрели в ночь. Словно табун лошадей мчал мимо двух удивлённых людей. Не вдалеке, откуда раздавался звук, стелилась трава. Оттуда повеяло конским потом и слышно было редкое отрывистое блеяние. Ханна всматривалась до боли в глазах, но тщетно.

Вдруг, большое, густое облако прикрыло луну, и она смогла рассмотреть диковинных животных. Стало темнее, но теперь парень и девушка видели тени, что неслись мимо них. По силуэтам похожие на антилоп, существа выглядели абсолютно чёрными и их было тяжело разглядеть, лишь длинные, слегка изогнутые рога можно было различить в темноте. Большое стадо неслось сплошным потоком от обрыва на запад, мимо лагеря, мимо Ханны и Таджа. Если бы животные не забирали немного на север, то растоптали бы людей.