По воле ветра. Два удивительных путешествия к Северному полюсу: героя нашего времени и романтика викторианской эпохи

– Все годы с Анной я понимал, что если бы Нильс Стриндберг вернулся из Арктики или вовсе не уехал на остров Датский, то я никогда не встретил бы такую чудесную женщину, – сказал он поверенному. – Учитывая, в каких обстоятельствах мы познакомились, я исполню ее просьбу в точности.

Несколько дней спустя Анну похоронили на кладбище в Пейтоне, но перед погребением у нее из груди вынули сердце. Его кремировали, а прах поместили в серебряный сосуд, который был немного больше медальона в форме сердца, подаренного Нильсу на день рождения 52 года назад. Этот сосуд отправили в Швецию и похоронили вместе с кремированными останками Нильса Стриндберга в Стокгольме, где более полувека назад случилась их помолвка. Наконец молодые влюбленные, не забывшие о своих чувствах друг к другу, воссоединились у себя на родине.

Глава 14 Возвращение домой

Северный Ледовитый океан

1 июня 2000 года

– Какой теперь план, Брайан?

Полюс был покорен, и чувствовалось облегчение, даже некоторое разочарование, но в прошлом я поднимался на Эверест и знал, что именно в этот момент наиболее высока вероятность, что что-нибудь пойдет не так. Я никогда не забывал мудрую присказку о том, что на спуске с вершины погибает больше альпинистов, чем на пути к ней. Когда цель достигнута, они теряют внимание, забывают об осторожности и потому совершают больше ошибок на спуске. Мне же хотелось этого избежать.

– Я говорил с Уэйном Дэвидсоном с погодной станции в Резольюте. Он сказал, что с канадской стороны облачно от полюса до восемьдесят пятого градуса, – сообщил Брайан. – Но это просто для сведения, потому что в Канаду мы тебя, похоже, не приведем.

Я этому не обрадовался. Я планировал приземлиться в Канаде и отправил Джона Перрина, который должен был меня встречать, в Резольют. Мне была знакома Канадская Арктика, и оттуда улететь мне было проще, чем из России. Что до Аляски, то я подозревал, что у меня не хватит ни топлива, ни выносливости.

– Я также говорил с Люком, – продолжил Брайан. – Давать прогноз погоды еще рано, но пока у нас три варианта. План А: лететь на юг. Когда прояснится, приземлиться примерно в пятистах километрах к северу от Шпицбергена. План Б: лететь к материковой части России. И план В… ах… – Последовала долгая пауза. Брайан мычал и ахал. – Слушай, третий я забыл.

– Значит, выбора, по сути, нет. Так, Брайан? – сказал я. – Либо Шпицберген, либо Россия. До Канады точно не долететь?

– Только если поднимешься выше семи тысяч трехсот метров. Учитывая, что ты устал, а кислород барахлит, это не вариант.

Канада подошла бы мне идеально. Если бы я долетел до острова Элсмир, то вертолет «Си Кинг» забрал бы меня из Юрики. Если бы я сел на лед к северу от Элсмира, то прилетел бы самолет «Твин Оттер», которому достаточно 30 м для посадки и 240 м для взлета, но значительная часть полярной шапки уже слишком сильно подтаяла, чтобы выдержать его вес.

Садиться в России было проблематично. Я знал, что вертолеты не покрывают зону к северу от Мурманска в направлении Земли Франца-Иосифа. Если я хотел улететь на самолете, то садиться нужно было в Сибири, а шансы вернуться из России с шаром и снаряжением стремились к нулю: у меня все украли бы. Приземлившись западнее, я был бы вынужден около месяца ждать ледокола, который, как я знал, возил туристов к полюсу. В корзине шара лежала провизия на десять дней – я до сих пор не съел ничего существенного, – а на санях были пайки еще на двадцать пять. Сократив паек вдвое, я протянул бы на льду шестьдесят дней, но думать об этом мне не хотелось.

– Что ж, Брайан, придется выбрать план А, – сказал я. И снова ветра решили мою судьбу. – Какой там путь и на какой высоте я смогу его обнаружить?

– Я вернусь на связь, когда поговорю с Люком. Пока держись текущего потока. Он быстрый и несет тебя в нужном направлении.

Удаляясь от полюса, я оглянулся назад и подумал, что теперь могу сказать, что подлетел близко к полюсу, а может, даже прямо к нему. В конце концов, никто не заметит разницы. В отличие от некоторых заявлений о покорении полюса, например утверждения Роберта Пири, что он дошел до него пешком в 1909 году, мои слова будут вполне правдоподобны. Но я отправился в этот полет не для того, чтобы похвастаться в пабе. Он должен был стать моим личным достижением. Я летел ради себя одного, и если люди не понимают, почему я доволен достигнутым, то это их проблема. Я все еще не мог поверить, что мне удалось так близко подобраться к полюсу. Мне чрезвычайно повезло.