По волнам памяти (СИ)

— Полы мы поднимали, но линолеум в коридоре после просушки постелили тот же. Паркет… ну извини, не по карману. На что хватило. Потолок решили не трогать. Ну, прошлись краской, но, скорее всего пятна проступят. Кресло и диван выкинули. Тахту взяли на Авито. Кресла рядом не нашлось. Если найдёшь — звони, поможем с доставкой. На кухне и в ванной ничего критичного не было.

— Вы — волшебники! — Оля обняла Лёшу, клюнула поцелуем в небритую щёку. — У меня деньги на карте. Можно перевести или лучше наличкой?

— Можно не переводить. Это подарок бригады Сашкиным сыновьям.

Оля так растерялась, что могла только смотреть на него во все глаза.

Лёша видно заметил, что у неё наворачиваются слёзы и стал испуганно отступать.

— Э, нет! — Оля догнала его у самой двери и для надёжности вцепилась в рукав. — Так нельзя! Вы работали! Покупали! Мы договаривались!

— Женщина! — возмутился он. — Не говори глупости и не обижай мужиков. Мы от чистого сердца, — он высвободил рукав и юркнул в коридор и уже оттуда сказал: — Ты, как родишь, дай знать. Встретим. Ну, я пошёл, Леська заждалась. Двери закрой!

Звук захлопнувшейся двери вывел её из ступора. Закусив губы, она вышла в коридор, повернула ключ и несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Вернулась в комнату, посидела на тахте, приходя в себя и решительно поднялась: надо браться за дела, в первую очередь продукты купить. Сначала проверить, что осталось.

Оля прошла на кухню, открыла холодильник и, увидев загруженные продуктами полки, без сил опустилась на пол и разревелась. Сердце сжималось от любви к людям и благодарности.

Спустя несколько дней к Оле зашёл сосед: тот самый Петрович, что её залил. Выглядел он ужасно виноватым.

— Ты, дочка, не серчай. Ну, не рассчитал, жёнку свою помянул, а организм уже не тот, что раньше, вот и прозевал, рубануло меня. Прости, что так вышло. Я видел, тут у тебя хлопцы работали, давай стоимость ремонта оплачу, а?

Оля растерялась, не зная, что сказать, но дед и не спрашивал: без лишних слов он положил на тумбочку под вешалку конверт и, попятившись, вышел. Оля в некотором сомнении взяла конверт и пересчитала тонкую пачку пятитысячных, после чего позвонила Лёше

— Привет. Лёш, слушай. Дед пришёл, ну, который сосед сверху. Сотню принёс — сказал за ремонт. Давай я вам всё же заплачу, а?

Лёша шумно вздохнул и посопел, потом утомлённым скучным тоном заявил:

— Обидеть хочешь? Сказано же: подарок! Ты только деду возвращать не вздумай! Ущерб где-то так и вышел, так что твоё по праву. А вообще тебе деньги ой как понадобятся, это я как родитель говорю. Дети — дорогое удовольствие. Ну, можешь шкаф поменять, он там у тебя, вроде бы подмок, но я бы не советовал. Успеется. Если нужна будет помощь, звони. Договорились?

— Ага…

— Ну лан, я работаю.

Оля положила замолчавший смартфон, подошла к шкафу и оглядела его. Ну, страшненький он стал, это да, но функциональность от этого не ухудшилась. Она решила, что покупать пока ничего не будет. И вообще, всё побоку. Надо прежде всего заняться учёбой! Чтобы всё сдать с первого раза и быстро! А во-вторых, пора покупать всякую всячину для малышей.

Коляску для близнецов пришлось купить. Остальные вещи появились в квартире словно сами собой: Олеся развила бурную деятельность, вытрясая с подруг уже ненужное малышовое. Лёша привёз не только кроватки, но и несколько мешков всяких игрушек, одежды, обуви. Оля даже не рассортировала вещи, упихав в шкаф навалом. Она очень уставала. Ходить стало тяжело. Живот не давал ни согнуться, чтобы нормально обуться, ни долго сидеть за столом. Да ещё и постоянная беготня в туалет! Стоило малышам пошевелиться — и прихватывало.

Хотелось скорее родить и в то же время пугал и сам процесс родов, и то, как она будет управляться с двумя мальчишками сразу.

Врач сказала, что на всякий случай в дородовое надо лечь пораньше. Оля испугалась:

— У меня что-то не так?

— Мамочка, — укоризненно сказала врач, — у вас близнецы. Это просто подстраховка. Роды могут начаться раньше.

Полгода учёбы было жаль. Оля пошла в деканат и ей разрешили сдать сессию досрочно, но для этого пришлось походить с бумагами, да и учить надо было, не надеясь на авось. Когда сдаёт не группа, а один человек, все недочёты и недоработки куда заметнее! Зачёты она сдала легко, а вот экзаменов всерьёз боялась, потому что не успела подготовиться по всем темам. Однако сдала она без особых проблем. Оле было неловко: понимала, что экзаменаторы сочувствуют её состоянию и ставят оценки не совсем заслужено, но она всё равно была рада. Преподаватели каверзными вопросами не засыпали, а один профессор, напротив, когда она не смогла ответить на часть билета и лишь надеялась на тройку, начал задавать ей лёгкие вопросы, откровенно вытягивая, и, в конце концов, поставил четыре. Она, сгорая от стыда, пообещала:

— Я в академке подучу!

Профессор улыбнулся:

— Дочку ждём-с или сына?

— Сыновья. Двое.

— Двойняшки — это прекрасно, — сказал он. Энтузиазма в голосе не наблюдалось, а вздох звучал и вовсе трагично. — Но, полагаю, с ними будет не до учёбы.