По волнам жизни. Том 1

Возвращаясь, после целого дня работы в своем участке, я снимал одежду на лестнице, а прислуга выбивала из нее приносимый мною богатый энтомологический материал.

У Цехановича, среди остальных счетчиков, я делал карьеру. И он поручил мне более ответственную задачу: производство переписи ночлежных домов его района. Это надо было проделать в самую ночь, приуроченную к переписи.

Поздним вечером собрались мы у Цехановича и основательно подкрепились перед ночным трудом, разумеется, на счет города. В полночь я повел свой «отряд» — около двадцати счетчиков, в сопровождении — на случай сопротивления — внушительной команды полиции.

Переписать надо было два ночлежных дома. В один я выделил меньший отряд, с другим отправился в большую ночлежку.

Обширное помещение — в два этажа. На полах, почти сплошь, — грязные матрацы. Спят и храпят несколько сот ночлежников. Воздух полон дыма махорки, кислых и зловонных испарений. Тяжело дышать. Редкие лампы на стенах едва светят сквозь дымную мглу спертого воздуха.

Нас не ожидали. О предстоящей ночной переписи скрывалось, чтобы не распугать ночлежников. Внезапно появляются в залах счетчики и громко стучат по полу сапогами полицейские.

В полумраке зарождается тревога… Будят друг друга. Поднимаются всклокоченные со сна головы, вскакивают полураздетые.

— Вставай скорей! Ступай все к стенке! — неожиданно скомандовал полицейский офицер.

Эта неожиданность нарушала весь план работы. Я рассердился:

— Прошу полицию не вмешиваться в наши действия!

— Не надо вставать! Оставайтесь все на своих местах!

Полицейский офицер отошел с недовольной миной и закурил папиросу.

Встревоженные ночлежники не знают теперь, что им делать. Полицейский скомандовал одно, а какой-то студент кричит другое… Начали, было, уже подниматься. Много пришедших людей, крупный наряд полиции… Очевидно, — облава! Значит, будет проверка документов… Некоторые спешат, сами протягивают нам паспорта. Мы их не берем. Иные, очевидно, беспаспортные, пытаются улизнуть. Но все выходы из ночлежки заняты полицией.

С трудом, но все же водворяем всех на их ложа.

Быстро распределяю ночлежников среди счетчиков. Каждому — по пятьдесят человек. Счетчики склоняются над лежащими фигурами, и огоньки их свечек замелькали, сквозь мглу табачного дыма, во всех концах ночлежки.

Спешу во второй, в меньший, ночлежный дом. Налаживаю работу и там. Возвращаюсь записывать свою полусотню. Трудная работа — путешествуешь от одного ночлежника к другому с табуреткой, а на ней свеча и походная канцелярия.

Подошел Цеханович, почему-то уклонившийся от личного руководства:

— В. В., подберите полы пальто! Соберете на себя с полу всех насекомых…

Совет был правильный.

Ночлежники — почти сплошь босяки. Говорили о себе охотно, но некоторые воспользовались правом не называть себя. Оказалось здесь и несколько людей интеллигентных, по-видимому спившихся. Один из более пожилых счетчиков неожиданно встретил на полу ночлежки своего старого университетского товарища. Попалась очень громкая, аристократическая фамилия…

Я стал подгонять счетчиков. Просят:

— Не торопите нас! Это все так интересно…

— Но ведь им надо и поспать. Завтра рано на работу…

— Что за беда, если одну ночь не доспят! А такая работа в жизни уж не повторится у нас.

Кончили к трем часам ночи.

К Эльбрусу

Лето 1891 года я проводил в Тифлисе.

— Поедем с нами к Эльбрусу, — убеждал меня знакомый преподаватель физики А. А. К[озюльки]н. — Хорошая компания подбирается! Почти сплошь — педагоги…

Предложение действительно соблазнительное.

Руководил экспедицией Карл Федорович Ган. Он был преподавателем немецкого языка и каждое лето путешествовал по Кавказу. К. Ф. умел соединять приятное с полезным; собирал во время путешествия насекомых, продавал их затем в Германию, а самое путешествие описывал в «Neue Freie Presse»[175]. Гонораром окупал путевые расходы и удовольствие без затрат получал.

Быстро мчались мы[176] на перекладных по Военно-грузинской дороге; задержек не было. Часть пути нас потешал какой-то полковник. Он ехал позади нас и, должно быть, боялся, чтобы мы где-нибудь не перехватили лошадей. Все время нервничал: вскакивал, давал ямщику тумаки в спину. Ямщик нас все же не перегонял — им это запрещалось. Под конец полковник не выдержал: выхватил у ямщика вожжи и сам по окольной дороге перегнал нас… Напрасно, впрочем, горячился; лошадей хватило на всех.

Ночлег близ перевала, на станции Млеты. Холодная ночь, трудно верится, что это июль. Звезды громадные, каких не видно в низинах. Воздух так чист, что после города и после езды по все же пыльной дороге им буквально упиваешься.

На другой день мы уже во Владикавказе. Здесь пришлось остановиться. Надо запастись от начальника Терской области[177] официальными бумагами об оказании нам должностными лицами содействия. Без этого нельзя пускаться в полудикий еще край. На эти хлопоты ушел весь день. Пришлось еще и прикупить кое-что, нужное для экспедиции.