По врагу... Огонь! (СИ)

Дверь недовольно захлопнулась. С тоской смерив взглядом протоптанную в снегу тропинку в жёлтых пятнах (Трезор старался на славу и метил, как мог), старшине взгрустнулось.

Постояв некоторое время в позе старца с посохом и отчаявшись, наконец, зафиксировать уровень влажности в районе измерений, старшина сделал несколько неуверенных шагов к дому. Как вдруг над головой послышался сперва далёкий, но быстро нарастающий звук моторов.

- Летуны опять... - мрачно сплюнув, Коновайло сделал ещё один шаг. Сделал и резко остановился. Потому что в следующую секунду с неба раздался знакомый, слышанный им тысячи раз в окопах звук.

Даже находясь в таком вот состоянии, его память немедленно выбросила перед глазами слишком хорошо запомнившиеся бои на Первом Белорусском, в сорок четвёртом. Когда он, ефрейтор ещё Коновайло вместе во всей советской армией рвался в сторону Берлина. Отчаянно рвался по земле, в пехоте, а над головой каждый божий день сталкивалась в смертельных схватках авиация двух противоборствующих сторон... Издавая такие вот тарахтящие, несущие смерть врагу звуки.

'Та-та-та-та-та...'

Замерев на месте и задрав голову, Коновайло безуспешно старался разглядеть происходящее в густых облаках. Щурясь и кляня на чём свет грёбаный, шумящий в ушах самогон, сливающийся с гудением самолётов. Звук моторов со стрельбой раздавался уже где-то прямо над ним и старшина как смог приложил руку к глазам, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь... Приложил и охренел в ту же секунду.

Вынырнув из серой пелены, быстро снижаясь, прямо на него неслось... Неслось...

'Оранжевое чудище... Ё-моё...' - замерев в полном ступоре, Коновайло округлившимися зрачками следил за оранжевой хренью, имеющей голову и крылья. Которая, быстро приближаясь, направлялась по крутой глиссаде (этот термин он хорошо знал, ибо служил хоть и в метеорологии, но авиационной) прямиком в сторону станции.

Тоскливый вой Трезора, также наблюдавшего возле конуры снижение крылатой хрени мигом привёл его в чувство.

Мгновенно протрезвев, мозг старшины советской армии Арсения Ивановича Коновайло заработал со скоростью часового механизма. До предполагаемого падения объекта оставались считанные секунды и медлить было никак нельзя. В избе оставались гражданские!

- Лю-у-у-у-убка!.. - дав дёру в сторону строения на разъезжающихся по льду ногах, орал он во всю мочь. - Беги!.. Беги, твою мать!..

Чутко разбиравшаяся в интонациях избранника Любовь не заставила себя долго ждать. Дверь вновь распахнулась и на пороге возникло его полностью обнажённое счастье. На недовольном лице отобразились было эмоции, не сулившие ничего хорошего вызвавшему их...

- Беги!.. Вали, дура!..

Дважды повторять не пришлось. Мгновенно сориентировавшись в ситуации, Любка с визгом рванула в сторону от избы в чём мать родила. Вслед за ней, прямо по сугробам и матерясь на чём свет стоит, высоко вскидывал ноги Коновайло. Оглянувшись перед самым падением чудища, он успел с ужасом заметить огромную открытую пасть и глазищи размером с дверь. В следующий миг старшина ничком повалился в снег от сотрясения земли под ногами. Позади раздался удар невероятной силы, хруст ломающихся сосен и какой-то гортанный, животный всхлип. Снежный взрыв от рухнувшей огромной массы накрыл с головой дико визжащую Любку и его, Арсения, запорошив всё вокруг белыми хлопьями.

Отплёвываясь и чертыхаясь, Коновайло резво вскочил на ноги. Картина, представшая перед глазами, являла собой тихий ужас. Единственный плюс заключался в том, что само строение станции каким-то чудом уцелело, продолжая гордо торчать вверх антенной. Далее шли одни минусы, и минусы - существенные.

Снеся напрочь все дворовые постройки и метеоаппаратуру, пробороздив глубокий длинный след в снегу, не доехав какой-то десяток метров до избы... Выделяясь на белом фоне ярким оранжевым цветом, на животе лежал крылатый, пузатый динозавр в чешуе. По размерам сопоставимый разве с кораблём, да и то - не с каждым. Динозавр не разбился насмерть, и изо рта у него вырывались тяжёлые облачка пара. Но самое главное заключалось не в этом. А заключалось оно в том, что на спине у твари было закреплено подобие металлического дома. Едва ли не больше чем его, Коновайловская метеостанция!!! А от дома этого, через длинную шею к морде чудища тянулась длиннющая упряжь...

- А-а-а-а-а-а-а-а!.. - из зашевелившегося рядом сугроба показалась голова Любки. - Арсений!!! Сеня... Что это?..

- Молчи, дура... - беспомощно оглядываясь, цыкнул он. - Щас и посмотрим... - в руку как нельзя кстати легла торчащая заборная жердь. С силой её выдернув, Коновайло начал осторожно подходить к избе.

На стене за дверью, под Любкиным тулупом висел его заряженный ППШ и сей факт он держал в голове в любом состоянии. Метеостанция метеостанцией, а всякое случалось в их районе, включая беглых уголовников, потому автомат ему полагался по штату. Голова чудовища отвернулась далеко в сторону и опасности на первый взгляд не представляла...

Принц не прилетел. Умирающий, тяжело дышащий дракон оказался сопровождающим и на нём прилетел колдун из свиты жениха...