По всему свету

Но в один прекрасный день наши друзья пригласили нас с мамой провести конец недели у них на крайнем юге острова, и я не знал, как быть. С одной стороны, мне очень хотелось поехать к ним, ибо на песчаных, с мелководьями побережьях юга можно было отлично поохотиться на сердцевидных морских ежей, которые, собственно говоря, мало чем отличаются от обычных ежат. Они имеют форму сердечка и покрыты мягкими иглами, образующими хвост хохолком сзади и нечто вроде колючего головного убора индейцев вдоль спины. До сих пор я нашел лишь одного ежа, расплющенного морскими волнами до неузнаваемости, но, по словам Теодора, юг острова изобилует ими и искать их надо в песке на глубине двух-трех дюймов. С другой стороны, на руках у меня был выводок ежат, взять их с собой я не мог, а так как мама уезжала, у меня не было человека, на которого я мог бы оставить их со спокойной душой.

— Я присмотрю за ними, — вызвалась Марго. — Такие милые маленькие зверюшки.

Меня взяло сомнение. Осознает ли она, спросил я, всю сложность ухода за ними? Например, то, что вату в их коробке следует менять три раза в день? Что пьют они только разбавленное коровье молоко? Что молоко надо подогревать до комнатной температуры и не более того? А важнее всего, что за раз каждому полагалось скармливать лишь полбутылочки молока? Ибо я очень скоро обнаружил, что, дай им только волю, они напьются до бесчувственного состояния, и тогда в лучшем случае придется менять вату гораздо чаще.

— Не говори глупостей, — сказала Марго. — Уж, конечно, я сумею позаботиться о них. Возиться с младенцами и зверюшками мне не в новинку. Ты только запиши на листе бумаги, что мне следует делать, и они будут в полном порядке.

Марго была так разгневана моим недоверием, что в конце концов я неохотно уступил. Я уговорил Ларри, который, по счастью, оказался в хорошем расположении духа, отпечатать на машинке подробный список того, что следует и чего не следует делать людям, выращивающим ежей, и преподал Марго практический курс подогревания бутылочки и смены ваты.

— Похоже, они ужасно голодные, — сказала она, вынимая поочередно извивающихся пискунов из коробки и суя кончик соски в их жадные рты.

Я ответил, что они всегда такие. Не стоит обращать на это внимание. Они жадны по натуре.

— Бедные маленькие зверюшки, — сказала Марго.

Эти слова должны были бы послужить мне предостережением.

Я провел чудесный уик-энд. Правда, я жутко обгорел на обманчиво нежном весеннем солнце, но вернулся победно с восемью сердцевидными ежами, четырьмя новыми раковинами для своей коллекции и воробышком, выпавшим из гнезда. На вилле, претерпев лай, лизание и покусывания собак, которыми они всегда приветствовали меня, стоило мне отсутствовать более двух часов, я с жадным любопытством спросил Марго, как поживают мои ежи-малютки.

— Теперь они в полном порядке, — ответила она. — Но право же, Джерри, я совершенно уверена, что ты дурно обращаешься со своими любимцами. Ты чуть не уморил до смерти маленьких бедных зверюшек. Они так голодали. Ты представить себе не можешь.

С упавшим сердцем выслушал я эти слова сестры.

— Они умирали с голоду, бедняжки. Знаешь, они за раз выпивали по две бутылочки каждый?

Я в ужасе бросился в свою спальню и вытащил из-под кровати коробку. В ней лежали мои четыре ежонка, невероятно раздутые. Животики у них были такие большие, что они могли лишь слабо шевелить ножками, ничуть не продвигаясь вперед. Они выродились в розовые мешки, полные молока и словно сединой покрытые иглами. Все они испустили дух в ту же ночь, и Марго безутешно рыдала над их надутыми, как воздушные шары, трупиками. Но ее горе не послужило мне утешением, ведь теперь ежи не будут послушно трусить за мной через оливковые рощи. В наказание и постоянное напоминание попустительнице-сестре я вырыл в саду четыре могилки, поставил четыре маленьких креста и четыре дня не разговаривал с Марго.

Однако я не долго горевал о скончавшихся ежах, ибо в это время на острове вновь появились Дональд и Макс. Они победоносно приплыли на тридцатифутовой яхте, и Ларри ввел в нашу семью капитана Крича.

Мы с мамой провели очень приятный день в оливковых рощах, она — собирая дикорастущие цветы и травы, я — занятый ловлей вновь появившихся бабочек. Усталые, но довольные, мы заторопились обратно на виллу к чаю. Приблизившись к дому, мама вдруг остановилась.

— Кто это сидит у нас на веранде? — спросила она.

Я был занят бросанием палок собакам и потому не сразу обратил внимание. Но, подняв голову, и я увидел фигуру незнакомца в измятых белых парусиновых брюках, растянувшегося на веранде.

— Кто это? Ты видишь? — возбужденно спрашивала мама.

В то время ее терзала мысль о том, что директор нашего банка в Англии может в любой момент прилететь на Корфу с целью обсудить превышение нашего кредита, вот почему незнакомая фигура на веранде подстегнула ее страхи.