По законам ненависти

В это время серб-водитель надавил на педаль газа, машина дёрнулась назад, и тут же в неё попало несколько пуль: две в радиатор, одна – в камеру Славы, а четвёртая или какая она там была по счёту – в водителя. Ему пробило лёгкое. Кровь из раны совсем не выступила, но водитель умер минуты через полторы, так и не сумев ни разу вздохнуть. Машина врезалась в опору моста и остановилась. Славка уже решил прыгать на ходу, хотя кто там разберёт, что лучше, – очутиться в воде и добираться до противоположного берега вплавь или вывалиться из машины и оказаться на виду у тех, кто в них стрелял.

Буквально через пару минут из кустов появились несколько сербских солдат во главе с офицером.

– Здесь хорошее место для албанских снайперов, – сообщил офицер по-английски, но что-то не было видно, чтобы он боялся этих снайперов – стояли солдаты открыто, а Глебу показалось, что у них ещё дымятся стволы автоматов.

Офицер заглянул в салон и сказал:

– Мы позаботимся о теле. И вас доставим, куда вам нужно. В Приштину?

– В Белград, – пояснил Глеб.

– Хорошо, в Белград.

Тут же подъехала грузовая машина, солдаты забрались в неё и уехали. Глеба это насторожило, ему показалось, что солдат стараются побыстрее изолировать от журналистов, чтобы не сболтнули случайно что-нибудь лишнее. Офицер остался. Слава забрал из багажника сумку. Там помимо аппаратуры был спутниковый телефон. Их довезли до Приштины, доставили в автобусное депо, принесли бутерброды, чай и кофе, объяснив, что до Белграда они доедут на рейсовом автобусе, но надо немного подождать.

Тем временем Министерство обороны распространило заявление о том, что албанские террористы обстреляли русских журналистов и убили водителя-серба. Глебу показалось, что их специально немного задержали, чтобы они не смогли связаться с редакцией и высказать собственную версию произошедших событий. Потом уже не было смысла пытаться выяснять, кто же их обстрелял: югославские военные или албанцы из УЧК.

Глеб думал над тем, что скажет, когда вернётся в гостиницу. Водитель приходился каким-то дальним родственником одному из её совладельцев. Он сам вызвался отвезти журналистов в Косово, соблазнился на предложенные деньги. Ему было лет двадцать пять. Что ответить родственникам погибшего, когда они спросят: «Куда он делся? Убит? Где тело?»

После этого события руководство телекомпании приняло решение прекратить их командировку.

– Валите оттуда немедленно! – распорядился главный редактор, как только узнал о случившемся.

Чего он опасался? Мести со стороны родственников водителя? Но разве Глеб и Слава виноваты в его гибели?

Короче, группу отозвали. Правда, и толку от них было теперь мало: камера испорчена, снимать они не смогут. Самолёты из Белграда по-прежнему не летали. Единственный путь – до Венгрии по земле, а там уж из Будапешта в Москву на самолёте.

Глеб думал о том, что офицер легко мог приставить им пистолет к виску и выстрелить, а потом свалить всё на албанцев, но он этого не сделал. И почему он говорил по-английски? Или это был ненастоящий серб?

Как же близко они оказались от смерти! Глеб и Слава курили всю дорогу, сигареты кончились, они купили несколько пачек в Будапеште и курили даже в самолёте.

В московском аэропорту их встречали как героев, – с камерами, цветами и всем прочим.

Потом Глеб выяснил, что тело водителя родственникам так и не вернули. Труп куда-то исчез. Какой-то тёмной была вся эта история…

Глава 8 Арджан Хайдарага. Власть – это мы!

Арджан достал из кармана пачку сигарет, закурил. Да, первая в его жизни увольнительная оставила надёжный след в памяти, не взирая на то, что стычка с сербами давно отошла в прошлое и острота ощущений подёрнулась туманом обыденности. Сегодня, вспоминая тогдашние переживания, Хайдарага внутренне улыбался, посмеивался над своей «повышенной чувствительностью». Столько нервов истратил! А нужно всё воспринимать спокойнее, так, как это сделал тогда Эдон. Куда он, кстати, исчез? Уехал недели через две после драки с сербами, даже не попрощавшись. Впрочем, военные своим временем не располагают, строить планы на длительный период нет смысла – поступит приказ, и его придётся выполнять. Армия освобождения Косова в этом смысле – не исключение, вне зависимости от того, признаёт кто-то её легальность или нет… Это Хайдарага тоже воспринимает как должное.

В начале апреля неожиданно приехал Кабан.

– Собирайся, – сказал он Арджану. – Дядя велел возвращаться домой. Ты ему нужен.

«Вот оно! – сердце Арджана сильно забилось. – Пришло время действий…»

Честно говоря, он уже начинал тяготиться пребыванием в лагере. Слишком долго тренироваться нельзя, человек должен использовать приобретённые навыки в реальной жизни.

До Приштины добрались уже затемно. Кабан подвёз Хайдарагу к неприметному дому в районе, где издавна предпочитали селиться только албанцы, притормозил и буркнул:

– Иди. Тебя встретят.