По законам ненависти

Он открыл дверь, с трудом выбрался из машины, за ним последовали и Зубцов с Комовым. Их обступили сербы.

– Мы слышали, что на дороге погоня за машиной с белградскими номерами, – чуть ли не хором заговорили они, похлопывая беглецов по плечам. – Здесь только вас ждать могли. Нам в Косово теперь нельзя…

– А тут можно? – тупо спросил Сергей.

– Это уже Сербия. Здесь наш пограничный пост. Ну, вы, братушки, и даёте!

Откуда они узнали о происходящем, Комов так и не понял. То ли украинский миротворец сообщил-таки на все блокпосты о попавших в беду журналистах, то ли у албанцев в машинах были рации, при помощи которых они переговаривались, а сербы прослушивали эти разговоры. В любом случае, об этой погоне должны были прознать и американцы. Но они и с места не сдвинулись, сидели на своём блокпосту, как в крепости. Даже если бы журналистов убивали всего в сотне метров от них, штатовцы палец о палец не ударили бы, чтобы их спасти. Сергей вспомнил французов, которые, не размышляя, бросились им на выручку, и брезгливо подумал, что это в голливудских фильмах американцы все сплошь герои, а когда до настоящего дела доходит, сразу становится понятно, кто они есть на самом деле…

В руках у Комова откуда-то появилась уже початая бутылка ракии. Кажется, ему передал её Игорь, после того, как сам основательно приложился к горлышку. Оператор уже громко смеялся, хлопая Радко по плечу и приговаривая:

– Ну, ты гонщик!

Серба шатало, будто он выпил минимум полбутылки, а организм его совсем не мог бороться с алкоголем, как у северных народов, которые хмелеют моментально.

– Молодец, Радко! – подхватил Сергей. – Не пробовал в гонках участвовать? Шумахер по сравнению с тобой – чайник! – потом, повернувшись к Игорю, он спросил:

– Ты откуда ракию-то взял?

– Мне кто-то из солдат её дал. Я не помню. А это имеет значение?

Комов видел, что у сербов руки чешутся расстрелять албанские машины, но в присутствии американцев они не могли сделать это, да и граница между Косово и Сербией была лишь административной, а не государственной, и никаких законов албанцы не нарушали. Ну, ехали по дороге с превышением скорости, шли на обгон по встречной полосе, и что? У них и водительских прав, наверное, ни у кого нет, отбирать нечего.

Преследователи спешно убирались восвояси, кто-то из них разворачивался, кто-то давал задний ход, но места всем не хватало, и несколько раз Сергей отчетливо расслышал скрежет бьющихся друг о друга машин.

«Так вам и надо, паразиты!» – подумал он.

Когда солдаты выяснили, что в «мерседесе» помимо Радко едут ещё и русские, они пришли в восторг от такой наглости. Комову показалось, что сербы готовы пуститься в пляс, что всё случившееся воспринимается ими как маленькая победа и над албанцами, и над американцами, которым здесь никогда не забудут недавние бомбёжки.

– Огромное спасибо вам, ребята, что меня не бросили, – заплетающимся языком говорил Радко. – Если бы вы меня оставили в Косово одного, то это смерть бы моя была. Кончили бы меня эти сволочи.

– Брось! Как же мы могли без тебя уехать? – внушал ему Игорь.

– Теперь вы мои братья! – не унимался серб. – Я скоро сына Вука крестить буду. Крестниками его станете?

– О чём речь? – воодушевился Зубцов. – Конечно, – и тут же деловито осведомился: – Когда?

– Только доедем до Белграда и сразу окрестим…

Сергей чувствовал, что ноги становятся студенистыми, словно тают, а тело медленно опускается на асфальт, и чтобы не упасть, ухватился за дверцу машины.

Радко, похоже, совсем поплыл. Он никак не мог забраться в машину: сперва плюхнулся в кресло, оставив ноги снаружи, потом, помогая себе руками, перетянул их под руль, будто у него вместо ног были протезы.

– Ты ехать-то сможешь? – спросил у него Комов. – Может, я поведу?

– Не… Доеду, – отмахнулся Радко.

Он то и дело утыкался лицом в руль, но машина ехала совсем медленно, так что если б Радко отключился, Сергей успел бы перехватить у него управление, прежде чем они свалятся с дороги.

Добрались до ближайшего городка. Улицы были пустынны, да и перегаром несло от пассажиров «мерседеса» за версту, так что любой прохожий, должен был бежать от них прочь и искать полицейских. Тем не менее они, пусть и не без труда, выяснили, где находится отель.

Оказалось, что нижние этажи в гостинице разбиты во время натовских бомбёжек, и переночевать можно лишь на верхнем. Лифт не работал, а сил, чтобы подняться на пятый этаж, совсем не оставалось. Восхождение до номера походило на последний рывок альпинистов к вершине высоченной горы, когда не чувствуешь уже ни рук, ни ног, только в голове пульсирует мысль: «Надо дойти, немного осталось…» В номере они побросали сумки и аппаратуру прямо на пол и, не раздеваясь, попадали на кровати.

Всю дорогу до Белграда Радко твердил о том, что Сергей с Игорем – настоящие парни и теперь они ему как братья. Журналисты согласно кивали. Вид у них был потрёпанный, говорить не хотелось.