По закону перелетных птиц

Рукава светлой рубашки привычно закатаны до локтей, на лоб падает непослушная прядь смоляных волос, явно не видевших сегодня расчески, - словно он не на королевский прием явился, а на вечерние посиделки у костра. И это оказалось самым тяжелым - видеть его в каком-то полушаге, такого привычного, повседневного и знакомого, не задумывающегося о своем внешнем виде ни на миг - и чувствовать, что он от неё ещё дальше, чем три дня назад, когда их разделяли версты.

Он не излучал даже холода, не избегал её взгляда - а просто скользил по ней так же невозмутимо и равнодушно, как по любой из незнакомых ему дам, собравшихся посмотреть на титулованного теперь мага целой толпой.

Лойнна решительно отогнала накатившие слезы, презрительно дернула плечом ("Я гордая, никто мне не нужен!") и, с трудом дождавшись окончания нудной церемонии, отыскала развеселого, но, вроде бы, трезвого пока Райдаса.

– Огня и воды!

– О, рад видеть! - искренне воскликнул Всадник, легко подхватывая и поднося к губам её холодную руку. - А то я уже испугался!

"Ну, хоть кто-то сегодня по-настоящему рад меня видеть!" - тоскливо подумала ведьма, благодарно сжимая мужскую ладонь.

– Чего испугался? - не поняла она.

– Ну… - Райдас на мгновение запнулся, но умолкнуть под её настойчивым взглядом не смог. - Просто боялся, как бы с тобой - ничего, что на "ты"? - что не случилось.

– Ничего, в самый раз, - разрешила Лойнна. - А откуда вдруг вообще такие мысли?

– Да просто Церхад на следующую ночь, как ты с Найоном уехала, сначала сидел-сидел неподвижно так, потом вдруг как подскочит, как про тебя… хм…

– Ладно, я догадалась, - сухо кивнула Лойнна, без особой радости представляя себе, что мог сказать тогда в её адрес разъяренный маг. - Дальше?

– А дальше исчез куда-то, - развел руками Райдас. - В смысле, телепортировал. Вернулся часа через два, мрачный как упырь, так и ходит до сих пор. Вот я грешным делом и подумал, как бы не из-за тебя… Так ничего не случилось?

Лойнне ужасно захотелось уткнуться лбом ему в плечо и пожаловаться. Но она только тяжело вздохнула:

– Да… Нет, ничего, Райдас, не обращай на меня внимания. Я просто не люблю эти дурацкие придворные церемонии.

Значит, на два часа… Ох, неспроста Леера такая добрая и услужливая была… и от денег отказывалась отнюдь не из-за хозяина, а потому, что уже получила… и как бы не в два раза больше… Добродеятель чертов.

– Кто же любит церемонии? - рассмеялся Райдас, подхватывая её под руку и увлекая прочь из зала. - Разве это - праздник? Не-е-ет, Лойнна, праздник - это когда собирается весь честной народ и начинает этот твой титул обмывать…

– Что?!

– Конечно, - невозмутимо подтвердил Всадник. - Через полчаса в дворцовом парке (по доброте душевной отданном Его Величеством нам на растерзание) начнется настоящий пир, а пока ребята дрова таскают, воду, шашлыки жарят… И не говори, что ты туда не пойдешь!

– Но я…

– Лойнна, даже и не думай! Обижусь лично!

* * *

В конечном счете Лойнна не пожалела, хоть поначалу только и думала о том, куда бы ей сбежать с этого празднества на руинах её жизни, а Райдас делал страшные глаза и украдкой показывал кулак, пресекая каждую попытку побега.

Но потом втянулась, оценила и вправду великолепно прожаренные шашлыки, которые, уже сняв с костра, украсили дольками свежих (и бог весть где взятых!) помидоров - чтобы те не обуглились до съежившейся кожицы над открытым огнем.

От вина она категорически отказалась: в голове и так подозрительно шумело, пламя костра размывало лица сидящих по ту сторону от него, хотя в одно из них она пристально вглядывалась, плюнув на гордость и злость, - но оно ни разу не повернулось в её сторону, хотя прочие не сводили с ведьмы глаз.

Когда ей в третий раз вложили в руки гитару, отказываться было уже неудобно, а учитывая, что многие воины и маги уже достигли "кондиции" - и опасно. Но что петь? Воздействовать она сейчас не способна, нечего и думать, а просто петь… что?

Вопрос терзал ведьму долго. Пока она наконец не поймала задумчиво-вопросительный черный взгляд, скользнувший по ей лицу, рукам и грифу гитары - и, бросив сомневаться, не взяла первый тягучий, расплескавшийся по земле упавшей каплей крови аккорд… Душ из стали не бывает - Им всегда покоя нет… "Жалко", "к счастью" - бог их знает, Вряд ли он нам даст ответ… Вряд ли кто-нибудь ответит, Кто он - трус или герой, Тот "единственный на свете" И единственный "не-мой". Время мирит, время лечит, Время - лучший из друзей… Но СЕЙЧАС не станет легче, Если завтра Колизей, Где в погибельных сраженьях Умирает день за днем Блеск не-бывших отношений, Затворится. Мол, живем! Да, СЕЙЧАС не станет легче Пережить глухую ночь, В комнате, где пол подсвечен Лишь луной, что манит прочь… Но смогу: ведь раз не первый, И не двадцать, к счастью, лет… Тренькают, как струны, нервы… Вновь встает не-мой рассвет…

…Фурора она не произвела, хотя вокруг одобрительно зашептались и потребовали "ещё чего-нибудь". Но ведь и пела-то…

"Глупая", - тихо и чуть устало ткнулось в виски.

"Почему?" - тихонько спросила Лойнна, боясь расплакаться прямо здесь и с силой стискивая зубы.