По закону столичных джунглей

После работы Тая включала телевизор в своей комнате и смотрела сериалы — все подряд, не разграничивая, русские они или какие-нибудь латиноамериканские. На книжной полке Таисьи стояли в основном брошюры из серии «Уринотерапия как она есть», «Чистим карму», «Йога в нашей жизни», «Книга о вкусной и здоровой пище для сыроедов» и, что самое неожиданное — «Как стать стервой: руководство для женщин». Люська немало повеселилась, обнаружив это руководство для стерв; ей сначала подумалось, что Книжица затесалась в Таисьину коллекцию по ошибке, но, пообщавшись с соседкой, она поняла, что никакой ошибки нет — оказывается, Таечка действительно мнила себя роковой женщиной и искренне считала себя жгучей красоткой.

Люська по природе своей не была злым человеком, но здесь просто диву давалась: как люди могут быть НАСТОЛЬКО необъективными к себе самим? Ох, ей-богу, ей везло на таких личностей — сначала Жанка с ее манией величия, теперь вот «подпольная стерва» Тая…

Косметики Тая не признавала — ни декоративной, ни лечебной; использовала только натуральные продукты. Каждый день с маниакальным упорством она делала себе какие-то маски для лица и волос — из всего, что было в холодильнике. В ход шли и творог, и мед, и фрукты, и овощи…

— Может, проще крем ночной купить? — робко предложила Люська, наблюдая в первый же совместный вечер, как Тая на кухне обмазывает себе физиономию жуткой зеленоватой субстанцией — смесью из сырого яйца, огурца, лука и сметаны.

— Никакой крем не сравнится с натуральными масками! — фыркала Таисья. Впрочем, даже когда она фыркала, ее голос оставался унылым, словно ей все опостылело. — После этой маски кожа становится — ну просто персиковая!

Люська с сомнением оглядывала одутловатое Таино лицо нездорового цвета, но предпочитала держать при себе свои комментарии.

Спустя несколько дней после переезда настал день Люськиного рождения. Праздновать она не собиралась, поскольку была весьма стеснена в средствах. Большую часть сбережений она уже отложила на роды и на оплату квартиры за несколько месяцев вперед. В честь дня рождения Люська решила купить побольше натуральных витаминов. Она уже не могла позволить себе поглощать фрукты в каких угодно количествах, но совсем отказываться от них тоже не собиралась. Дома она помыла виноград с черешней, переложила ягоды в большую глубокую миску и понесла в комнату — угостить Таисью. Можно было обойтись и без угощения — сама Тая никогда даже не думала предлагать новой соседке что-то из своих продуктов, даже чаевничать вместе не звала; все ее съестные припасы были тщательно закрыты в кастрюльках-баночках-скляночках и задвинуты вглубь холодильника, чтобы, не дай Бог, Люська не сунула в них нос. Но Люська так не могла, она привыкла делиться тем, что имеет.

Они поели ягоды вдвоем; Тая за это время не проронила ни слова. Когда в тарелке оставалось уже совсем немного винограда, Тая ушла в кухню и вернулась со своей чайной чашкой. Недолго думая, она ловко переложила оставшийся виноград туда, невозмутимо объяснив ошеломленной Люське:

— А это мне на масочку…

Так и повелось. Почему-то с этого самого момента Тая решила, что вправе использовать Люськины продукты — не для еды, а на маски (видимо, маски — это было святое, против чего у Люськи не могло возникнуть возражений). Стоило Люське купить себе что-то съестное и оставить на несколько часов без присмотра, как она обнаруживала, что Таисья уже провела инспекцию холодильника и отщипнула, что называется, кусок от ее каравая. Такая тихая спокойная наглость просто вгоняла Люську в ступор — она совершенно не представляла, КАК на это можно реагировать. Ведь Таисья знает, что Люська нигде не работает, и вряд ли она не может не догадываться о ее денежных затруднениях…

…Первые дни после переезда Люська посвятила исключительно себе любимой. Она ходила в театры, покупая самые дешевые билеты на балкон, а затем пересаживаясь в партер на какое-нибудь свободное место; часами валялась в душистой пенной ванне с новинками мировой литературы в руках; смотрела новые фильмы на своем ноуте (телевизора в ее комнате все равно не было); ложилась спать под утро, зная, что ей не надо рано вставать, и со спокойной душой дрыхла до обеда; записалась в бассейн и на йогу для беременных… Последние траты, возможно, и были непозволительной роскошью для нее в нынешнем безработном положении, но ей необходимо было хоть чем-то заполнить образовавшуюся в сердце дыру. Иначе говоря, Люська изо всех сил делала вид, что упивается обрушившейся на нее свободой. При этом она вовсе не забывала, что есть опасность чересчур увлечься вольной жизнью, потерять голову и счет времени, а затем оказаться у разбитого корыта, как в басне о попрыгунье-стрекозе, которая «лето красное пропела, оглянуться не успела — уж зима катит в глаза».