По замкнутому кругу

— Попробуем, — вытолкнул из себя с таким трудом, будто ему бетонную плиту на грудь положили. — Ты права, там не должно быть проблем, и интернет в школе все время есть… — умолк, просто не зная, что еще сейчас сказать, о чем, вообще, в этот момент говорить стоит.

Потому что все, чего ему сейчас до надрывного крика хотелось, это еще крепче Дану обнять и не отпускать от себя ни в эту треклятую Австрию, ни даже на ночь в ее спальню! Пусть бы с ним вот здесь, на этой веранде под пледом, вечность сидела!

Молчала некоторое время и Дана, опять спрятав лицо в вороте его куртки, между шеей и плечом Данила. Тревожила его тело своими горячими вдохами, дразнила легким касанием чуть обветренных губ.

— Ты не хочешь, чтобы я уезжала? — тихо и грустно спросила, наконец, глянув снизу вверх.

Блин, разве ответ не очевиден?! Как он мог хотеть отпустить ее от себя, еще и настолько?! Но это в мыслях бурлило, глядя на нее, а открыв рот, Данил вспомнил и свой разговор с ее отцом, и собственные думы, что терзали последний месяц.

Что он ей дать может? Вот это время с учебой в другой стране? Может… И должен, несмотря на то, что цена, пусть и не в денежных знаках, вдруг показалась Данилу куда более неподъемной, чем если бы ему где-то пришлось в срочном порядке тысячу баксов раздобыть.

И давние слова Никиты вдруг в голове эхом отозвались, про то, что слишком высоко Данил замахнулся… А если прав был друг, а вот он переоценил все же свои силы?

— С чего так решила? — уточнил тихо, глядя Дане глаза в глаза.

— Твои руки, Данил… — она кивнула куда-то вниз, не разрывая при этом контакта взглядов.

Данил сам глянул вниз, хмыкнув с сарказмом, когда понял, что у него пальцы побелели от того, с какой силой сжал на ней свои объятия в замок.

— Не хочу, красавица, — признал то, что и так для обоих очевидно. — Только не моими руками тебя удерживать, — вздохнул глубоко и тяжко. — Это крутой шанс, мы оба это знаем. И я ничего не скажу, чтобы сам ни хотел. Ты стоишь такой возможности и должна поехать! — невзирая на эту чертову тяжесть в груди и незнакомый ком в горле, твердо заявил Данил. — А я буду тут ждать, ну и пытаться что-то тебе написать в ответ… Только, чур, на орфографию мою внимания не обращать, — попытался подмигнуть, хотя лицо слабо слушалось, будто занемев на морозе.

Дана улыбнулась так же, как он пошутил… словно ей судорогой губы свело и вообще без веселья. Не выдержав, Данил наклонился и прижался своим ртом к ее горячим и сухим устам. Не мог, не утерпел!

Черт! Как ему три месяца без нее выдержать?!

Дана также горячечно и жадно ему навстречу подалась, сильнее ухватив за шею. Стукнулись лбами, только безразлично это!

— Я… Данил! Я люблю тебя, кажется… Нет, точно! Очень сильно! — выдохнула Дана ему в губы, не прерывая их алчного, какого-то отчаянного поцелуя, когда казалось, что больше кусают друг друга, чем ласкают. Жадные, будто уже ощущающие привкус потери на языках!

А его вдруг затрясло от этого ее признания! И от откровения, ударившего по затылку из-за тихих и робких слов его Даны! И он ее любил… Это то, что сердце и грудь рвало все эти месяцы! Вот что не давало тупо похоти поддаться, несмотря на все дикое вожделение. Из-за этого так изводил себе мозг, изыскивая способы и понимание, что же он ей дать в состоянии!

— И я тебя люблю, красавица… По-моему, с первого взгляда, как столкнулись у той доски… — также тихо ей в губы выдохнул, проглотив грудной всхлип Даны.

Вновь притиснул к себе сильнее, будто малое дитя баюкал. От всего ее хотелось укрыть, уберечь… И себе оставить. Но именно это новое осознание и не позволяло.

Замерли, как на краю обрыва! Оба ощущают, что на пороге чего-то слишком важного, что на все будущее влияние окажет!

— И потому ты полетишь в свою проклятую Австрию! — резко заявил, слыша, что его отчаяние и несогласие с этой ситуацией все равно в голосе сквозит. — Нельзя тебе такой шанс упустить. А я тут подожду…

Наклонился так, что глаза близко-близко, ресницы цепляются, всматриваются в расплывающиеся взгляды до рези.

И вроде решили все, и счастье в душах у обоих, и облегчение, что обоюдно и оба тянутся, любят… А все та же горечь на губах в привкусе их поцелуя.

И у обоих, кажется, предчувствие, что ничего не будет так, как сейчас, когда Дана вернется… Почему? Не знал Данил. Только у него ощущение, что уже потерял ее, упуская из своих напряженных рук, пусть и сжатых на теле девушки до побеления…

Даже не представлял, насколько окажется прав. Сам оттолкнет…

Глава 16

настоящее

Всего на секунду, на одно томительно долгое и мучительно сладкое мгновение Дана позволила себе поддаться слабости и наклонилась ниже, прижалась лицом к его шее, с ненасытностью вдохнула запах горячей кожи Данила!

И тут же осознала, каким ошибочным это решение было!

Нельзя! Не стоило уступать порыву! Голова кругом пошла, а сердце в груди бухнуло, словно обрываясь, стремительно покатилось вниз, заставляя все нервные узлы в теле тревожно и сладко вибрировать.