По заросшим тропинкам нашей истории. Часть 4

В эту ночь французский генерал совершает, казалось, невозможное. Отступать по удобной дороге он не может: в Урзерне/Андерматте, то есть у него в тылу, стоит Розенберг. И вот, стремясь преградить путь Суворову за Чёртовым мостом, он вместе со своими войсками идёт к цели, взяв вправо (если стоять спиной к Андерматту), через почти отвесный хребет Бетцберг (B"azberg), причём по полному бездорожью и к тому же ночью, то есть в кромешной темноте[173]. А высота его – более 2.300 метров над уровнем моря. Примерно такую же высоту преодолели несколько дней назад и наши солдаты под командованием Розенберга, но они это сделали днём. Хотя справедливости ради следует сказать, что французы пользовались специальным снаряжением: на ногах у них были своеобразные сандалии, одеваемые поверх обуви, в подошвы которых были вмонтированы железные штыри, что значительно облегчало и ускоряло движение по горам. Но всё равно, представив себе ползущих в потёмках вверх по ледяным и скользким скалам людей, да ещё и с оружием, сразу понимаешь, что героизм в этой войне показывали не только чудо-богатыри Суворова. К утру Лекурб «спускается с небес» и встаёт на пути русской армии за мостом, у деревни Гёшенен[174] (G"oschenen).

А наш фельдмаршал ночь проводит в Хоспентале. Розенберг стоит всего в 3–4 километрах от него, причём в прямой видимости. Наши солдаты видят его костры, но принимают их за французские.

Останавливается Суворов на постоялом дворе, который называется «Гастхауз цум Охсен»[175] («Постоялый двор у вола»). Самое удивительное, что дом этот сохранился. Он находится по адресу Готтардштрассе, дом 15 (Gotthardstrasse, 15), и в нём по-прежнему гостиница! Правда, называется она по-другому: «Санкт-Готтард» («St Gotthard»), но зато на втором этаже есть покои, в которых жил наш полководец. Мы легко отыскали гостиницу (аккуратное белое пятиэтажное здание), зашли вовнутрь, и – к нашей радости – её сотрудница провела нас на второй этаж и показала этот номер (к счастью, он был не занят). Это оказались две комнаты, соединённые между собой дверью, закрытой на ключ. В одной из них он работал, а в другой спал. А на одной из наружных стен, над входом в ресторан, по-немецки написано: «Квартира генералиссимуса Суворова 24 сентября 1799 года» (дата дана по новому стилю). Правда, генералиссимусом Александр Васильевич тогда ещё не был, но разве это важно? Ведь совершенно удивительно другое: в далёкой от России стране, в малюсенькой деревушке, в которой живёт-то едва двести человек[176], помнят нашего прославленного соотечественника и чтят его память! И таких мест в Швейцарии множество! Где-то на Сен-Готарде, например, на скале вырезана надпись на латинском языке: «1806 Suvorowii victoriis», что означает «1806 [год, ] Суворова победам». Кто сделал её, неизвестно. Говорят, что местные жители в том году. Мы этот «Суворовский камень» найти не смогли, но в одной из книг в моей библиотеке есть его фотография: крупные неровные буквы коричневого цвета[177].

А ведь если знать события той войны, то добрая память о нас со стороны швейцарцев станет совершенно понятной. Дело в том, что к русской армии жители этой страны относились как к освободительнице от опостылевших французов, которые вели себя в ней нагло, жестоко и порой бесчеловечно. Вот, например, что пишет о тех временах известный в Швейцарии историк, автор трёхтомной «Истории швейцарского народа» Бертольд ван Мюйден[178]: «Никогда свободный народ не испытывал такого рода бедствий и унижений, как при /…/ француза[х] /…/ Страна обеднела вследствие нашествия и грабежа французских генералов и офицеров. /…/ Вся Швейцария изнемогала под непомерной тяжестью всякого рода требований и вымогательств. Дошло до того, что /…/ даже богатые семьи по нескольку месяцев не ели мяса, в то время как французские солдаты имели его в изобилии. Тысячи полунагих и бездомных детей бродили по стране нищенствуя /…/»[179]. А другой историк, француз Эдуар Гашо, приводит в одной из своих книг следующие слова известного швейцарского писателя, обращённые к французскому правительству: «Вы пришли, как разбойники, к народу, который никогда вас не обижал, и вы навязали ему иго, в тысячу раз более нестерпимое, чем самые тяжёлые испытания, которые он в прошлом перенёс»[180]. Что же касается отношения швейцарцев к русской армии, то вот, например, цитата из книги другого швейцарского историка, профессора университета в городе Лозанна Шарля Жильяра: «Швейцарское население с восторгом встречало австрийскую и русскую армию, под ударами которых отступали французы»[181]. И я ещё расскажу, как достойно вели себя наши солдаты на территории этой страны.

А пока возвратимся в раннее утро 14 сентября 1799 года. Ночь опять выдалась холодная, продрогшие солдаты вновь строятся в походную колонну. Их ждёт ещё более тяжёлое испытание: штурм Чёртова моста. Дорога к нему идёт через уже упоминавшийся Андерматт[182] (Andermatt).