По заросшим тропинкам нашей истории. Часть 4

Капуцинами этих людей в шутку прозвали за то, что они носили остроконечный капюшон («cappuccio» по-итальянски означает «капюшон»). В 1525 году они откололись от другого ордена – францисканцев, но как монахи мало чем от них отличались, разве что красновато-коричневым цветом своей одежды[137] (у францисканцев она поначалу была серая[138]). А нам всем больше знакомо другое слово – капучино, так вот этот способ приготовления кофе от капуцинов и пошёл. Только не от них самих, а как раз от цвета их одежды. Дело в том, что в XVII веке словом «cappuccino» (капуцин) называли ещё красновато-коричневый цвет, а в веке восемнадцатом в Австрии такое название (Kapuziner) получил напиток похожих оттенков, изготовлявшийся на основе кофе с добавлением в него сливок и яичного желтка. Ну, а в XX веке он постепенно перебирается из Австрии в Италию и превращается в то, что мы все сегодня знаем и любим[139].

Трудно сказать, поили монахи нашего фельдмаршала кофе или нет, но сам монастырь сохранился, и мы его в Фаидо видели. По другой версии, кстати, Суворов ночевал в так называемом доме «Каза дель Готтардо»[140]. Его мы тоже нашли, причём легко, поскольку расположен он прямо на трассе, по правую руку, если ехать на Айроло.

Идущий впереди корпус генерала Дерфельдена стоит у деревеньки Дацио (Dazio), примерно в десяти километрах, не доходя до Айроло, где уже находятся передовые части французов.

Суворов назначает штурм Сен-Готарда на 13 сентября[141]. Он вновь разделяет войска на три колонны. Князь Багратион идёт в правой, совместная русско-австрийская колонна должна обойти позиции противника слева, а по центру, несколько сзади них, приказано наступать непосредственно на Айроло основным силам (также русским и австрийцам). Правая и левая колонны начинают движение вперёд в три часа ночи. Дождь наконец-то стихает, но погода по-прежнему стоит сырая и пасмурная. На горах впереди висят густые тёмные облака. Первым, около двух часов дня, входит в соприкосновение с французами Багратион. Сильно уступая численно нашим силам, противник начинает отход по главной дороге – организованно и постоянно отстреливаясь. Наш генерал берёт ещё правее, и солдаты принимаются карабкаться по крутым горам, стремясь обойти Айроло сзади. На скалах сидят французские стрелки, и бой разворачивается прямо там. На левом фланге русские с австрийцами тоже вынуждают противника отойти, и фронтальная атака на Айроло склоняет чашу весов в нашу пользу. Город занят.

Тут же начинается уже непосредственный штурм Сен-Готарда. Его защищают около 3.500 человек[142], и наиболее неприступен он именно со стороны Италии, то есть оттуда, откуда наступают русские. Первую атаку в лоб французы отбивают с большими потерями для нас. Вторую – тоже, причём потери ещё больше (около 1.200 человек[143] ранеными и убитыми). Близится вечер, а с ним и скорая высокогорная темень. Суворов не имеет никаких известий о Розенберге, Багратион, взбирающийся по крутым скалам, всё ещё не добрался до перевала. Люди на марше с раннего утра и страшно устали, а тут ещё на Сен-Готард наваливается густой туман. На такой высоте (2.100 метров над уровнем моря[144]) трудно дышать – а ведь наши солдаты никогда не воевали в горах. Но Александр Васильевич командует третий штурм. На часах четыре часа дня. В этот момент слева от неприятеля наконец-то появляется корпус Багратиона, и это решает дело: не ожидавшие такого французы отходят вниз, к деревне Хоспенталь (Hospental)[145].

Сегодня на Сен-Готард ведёт от Айроло прекрасная – хоть и постоянно петляющая – асфальтированная дорога. Вообще-то он так назван в честь некоего Святого Годегарда[146] из Хильдесхайма[147] – города в Германии в 25 километрах юго-восточнее Ганновера – и случилось это в 1226 году[148]. Этот Годегард был в данном городе епископом и за неизвестные мне заслуги был причислен к лику святых. Да и Бог с ним.

На Сен-Готарде мы были трижды, причём один раз в страшный туман, так что легко смогли себе представить, как тяжело было тут сражаться в тот день. Фотографировались у уже упомянутого мною памятника, купили, кстати, прекрасные книжки о Швейцарском походе, но вот небольшой бюст Суворову, установленный на южном склоне, не нашли. Не успели мы посетить и так называемую Часовню павших, в которой похоронены наши солдаты, погибшие при штурме этого перевала, а также – уже в 1976 году – перезахоронены останки русских солдат, погибших во Второй битве при Цюрихе[149] (я вскоре расскажу о ней). А пока, пользуясь моментом, хочу сказать ещё пару слов о памятнике, поскольку история его установки необычна и, можно сказать, чисто русская.