По зарубкам золотого демона

На тарелке равной размеру средней барже громоздилась яичничище, а именно: три куска жареного розового сала размером с кулак утопающих в пятисантиметровой толще белка украшенного пятью огромными темно-желтыми лунами желтков. Аромат этого блюда кружил голову, его вид завораживал, а его размеры, смешанные с мыслью, что все это придется все в один присест съесть, да еще в семь утра, вызывали рвотное возмущение изнеженной среднерусской печени.

Нельзя сказать, что я в этот завтрак вообще кушал. Я стойко впихивал в себя вкуснейший утренний кубанский изыск. Мой страдальческий вид не ускользнул от зоркой бабы Ариши.

– Шось у вас и аппетиту нэмае зувсим, – начала она, –  наши хлопчики йидят так спасу нет ни якого, усе подметут, крохи и те посбирають.. Одын сядэ, так и борща зараз две миски съест та ще яичницу та молока крынку. Ну и вони в нас тут усе сбиты таки, прям богатыри, а вы якысь-то дробненький. Можа хто порчу навел?

– Вот тебе и раз, – стало напрягать мозг, – тренировался, тренировался а тут бац– дробненький, порчу навел.

– Нет, все нормально, – сглатывая подступающую тошноту, пролепетал я, – просто я так не завтракаю, я только чай с утра пью.

– Тю-ю-ю, чай!, – воскликнула она, –  а як же робыть у поле тады? Силушки ж не будэ зувсим. Ще золото вот рэшили найтить, як же рыть землю будыте?

Очень хотелось огрызнуться, что, мол, пахать с утра никто и не собирался и рыть тем более, но я сдержался. Опять она про золото, во попал!

Кое-как придя в себя от завтрака к десяти утра, я стал собираться посетить аул Шенджий. Но сначала не тот, который сейчас на карте, а тот прежний, который тоже возможно был свидетелем золотой пропажи. Раньше аул Шенджий находился на реке Белой и на правом берегу Кубани, в районе современного Краснодара. Прежнее название аула было – Хымышево. Сейчас там Шапсугское водохранилище.

Вот где возможно впервые появился и оставил зарубочку обоз с сокровищем, а может все-таки и в теперешнем Шенджие.

Все в мире относительно. Судя по карте получается прям Бермудский треугольник. Хымышево-Шенджий-Новодмитриевская. Причем Новодмитриевская южнее и равноудалена от этих двух точек. Для чего такие обстоятельства?

Баба Ариша предложила на дорогу покушать блинов со сметаной, но организм, не желая, раньше положенного богом срока, быть сраженным наповал вкусной смертью умудрился отделаться от гостеприимной хозяйки, дав лживое обещание без опоздания прибыть к обеду, взяв из рук бабушки в дорогу завернутые в тряпку шмат сала и ломоть белого хлеба. Я еле переборол в себе желание в первой подворотне выбросить это смертоносное угощение, но мои закаленные нервы не дали осечки.

За день я умудрился объехать все два злополучных поселка и побывать на Шапсугском водохранилище. Краснодарский край начинал нравиться. Моя «шестерка» с возложенной нагрузкой справлялась только так. За день я нифинта не нарыл, и ничто меня к сокровищам не приблизило. Единственно понял, что более рационально войскам Рады было бы двигаться на юг к Шенджию в заболоченную часть, нежели на запад к Хымышево. Спрятаться обозу от остроглазых кубанцов, красных разъездов, беляков и снующих бандитов намного легче было бы в лесах, чем на открытой взору степи. Сколько ни старался представить себе золотой обоз и ход мыслей кубанских отрядов охранения, ничего не толкового получалось. Это не просто выходки злого Золотого демона, а заговор всех темных сил Кубани.

Ну, помучал, помучал, – мысленно беседовал я с демоном, – И где же ты, такой умник, нашел себе приют? Ладно, держись у меня. Надо все-таки посетить станицу Каневскую и святой источник. Все видения неспроста в этой жизни. Еще пока не обнаружилось происхождение человечества. Завтра же рвану туда, так что пока отдыхай рыжая бестия, – закончил я свое обращение к демону.

В этот вечер гостеприимное коварство бабы Ариши переросло в маниакальное буйство. Она, видимо, решив досрочно избавиться от меня, с нетерпением ожидала моего возвращения весь день, чтобы убийственно накормить борщом. Кубанский борщ, предложенный мне на ужин, был воплощением ароматического и вкусового шедевра, но корыто, куда так заботливо баба Ариша влила те двадцать порций, сказав, что налила немного из-за моего плохого аппетита, заменившее более привычную мне тарелку, расстреляло меня, а килограммовый кусок вареной гусятины произвел контрольный выстрел. Я чуть не сошел с ума, пока все это утрамбовал в невероятно раздувшийся с парализованной волей желудок. Как же мне хотелось поговорить с той скотиной, которая додумалась изваять и распространить по стране такую посуду! Я просто изнемогал от желания этой встречи.

В эту ночь я не помню, чтобы спал. В памяти лишь отпечатался факт, что я дышал, слушал одуревших петухов и гром разнообразной железой утвари.  Мои виски кузнечным прессом долбила мысль: – Ни чего себе кладоискатель!

Глава 12.