По завету крови

– За мою голову уже назначили награду, а я всего-то и сделал, что вылечил несколько человек. Даже страшно представить, как опасно быть героем в наши тревожные времена! – присвистнул Арвин, доставая торбу из кустов и осматривая спины военных.

Такие, как они, всегда с высокомерием относятся к бедным и обделенным. Тратить время на убогого ребенка никто бы не стал, поэтому ему хватило хитрости не переодеваться в новую одежду. Увидев патруль, он бросил походную торбу подальше от дороги и пониже склонился в поклоне.

Обмануть глупых стражей не составляло труда, но свой живот ему было не провести. Он положил руку чуть ниже груди и сплюнул кислую слизь изо рта.

– Надеюсь, от недоедания у меня не появилась язва, – выругался Арвин. Он много раз встречался с этой болезнью, и ничего хорошего она ему не предвещала.

Эта подруга была куда неприятней всяких зеленых лихорадок. Она, конечно, не являлась смертельным недугом, по крайней мере, не убивала так быстро, как многие другие болезни. Зато отношения в путешествии с новой товаркой могли складываться куда хуже, чем со старым добрым Рихартом – с этой дамой так просто не договоришься!

– Одно хочу сказать, – тяжело вздохнув, пожаловался Арвин: – С попутчиками мне чертовски везет!

Глава 22. Стать героем не по своей воле

не верьте песням менестрелей!

Знакомое неприятное чувство вырвало Арвина из воспоминаний. Он достал из кармана небольшой кулек, высыпал зеленый порошок в рот и запил его водой из фляги. Ему давно удалось справиться с язвой, которая долго не сдавалась и вела себя очень нагло и воинственно. Старуха вынудила его отказаться от вкусной еды! Чего только не шло в ход за время отчаянных сражений с захватчицей: барсучий жир, всякие масла, редкие настойки и лекарства! Все это – исключительно отвратные на вкус вещи, но язве они тоже не нравились, поэтому страдать приходилось им обоим. В конце концов, болезнь не выдержала и отступила, все реже напоминая о себе слабыми, почти незаметными, приступами.

– Может, все из-за ярких воспоминаний? – подумал Арвин, осматривая широкое поле. Мог ли он раньше вот так позволить себе без дела бродить по дорогам, дожидаясь ужина, не планировать побег и не бояться помереть от голода? С каких пор его жизнь стала такой беззаботной?

Наверное, все началось в тот самый час, когда в руки ему попал черный костюм доктора и носатая маска. Да, добряк-кузнец подарил ему двуручный меч, но клинок был надолго плотно завернут в тряпки. Следовало избегать лишних ссор и вопросов.

В своих песнях барды уверяли, что путь искателя приключений всегда открыт. Веселые сказания обещали пьянящий вкус победы, сражений и подвигов. Арвин много лет провел в дороге, поэтому в подобных куплетах слышал только фальшь в нотах и ошибки в рифмах. Наслушавшись сладких посулов в народном творчестве или преследуя прагматичные цели, по дорогам скиталось очень много героев. Серьезных заданий, чтобы прославиться или хорошенько заработать – напротив было крайне мало.

Следуя даже не жестокости или злостности, а обычной жажде наживы и честолюбию, герои с радостью дубасили друг друга тяжелыми дубинами и мечами, дабы выбить у собратьев по оружию всякое желание совершать бравые поступки. Арвин был не готов к подобной конкуренции, поэтому путь наемника для него оставался закрыт до лучших времен.

Смышленый авантюрист принял решение повременить с карьерой победителя монстров, сколь бы привлекательной она ему не казалась, и заняться охотой на всякие болезни. Благо, если воспитанные доктора и дубасили друг друга, стараясь первыми одолеть какой-то недуг или спасти побольше пациентов, они вряд ли пускали в ход что-то острее слов и, на крайний случай, тяжелее собственных кулаков. Так, по крайней мере, он всегда считал.

Путешествуя по империи Арвин познакомился с несправедливостью. Они давно странствовали вместе, и он смирился с ее дурным нравом, но тут был особый случай. Несмотря на ужасный уровень медицины, большинство людей беззаветно верили клювоголовым маскам. Сей парадокс выводил Арвина из себя. Как пронырам-докторам удавалось завоевать доверие среди народа, когда они не могли отличить полевую ромашку от шалфея, рвали здоровые зубы и лечили обычную простуду столь сильными отварами, после которых больных всю жизнь мучили кишечные колики? Когда подобные эскулапы не справлялись с болезнью, а их пациенты или, как они их сами ласково называли – подопытные, отправлялись на вечный покой, доктора редко горевали и сильно расстраивались.

– Окочуривание – закономерный результат медицинских упражнений, – заявил однажды видный представитель одной из прогрессивных школ врачевания, стараясь выглядеть особенно важно.

– И ведь после таких слов люди, открыв рты, верят этим идиотам! – хватаясь за голову, в душах кричал Арвин. Он, правда, сразу убирал руки от волос, дабы от злости случайно не вырвать клок-другой.