По земле ходить не просто

Николая окружили танкисты, пехотинцы, артиллеристы. Одни кричали, другие старались выразить свои чувства и мысли степенно, все были взволнованы до предела, всем хотелось быть вместе.

—  Пошли, братцы, сами послушаем передачу, — предложил Николай.

—  Идем!

Они побежали к тылам бригады, расположившимся в четверти километра в овраге.

Выбежав на высотку, Николай остановился:

—  Стойте! Отсюда хорошо слышно.

Сквозь предрассветную мглу отчетливо доносились слова диктора.

Да, война закончилась. Немцы капитулировали. Наступила долгожданная победа.

Хотелось кричать о радости этой минуты, о том, что было пережито за годы войны, о горечи поражений, о погибших товарищах… Но Николай только молча смотрел на алеющее на востоке небо.

А позади, где был передний край, слышалась беспорядочная стрельба, но это уже не для убийства людей, а в воздух, в честь торжества жизни на земле.

Торопливо застучала зенитная батарея. Трассирующие снаряды, прочертив в воздухе красные и оранжевые полоски, уходили в сторону моря. Не удержались перед соблазном дать салют в честь победы зенитчики.

С толпой танкистов к высотке, где стоял Николай и его группа, бежали капитан Вихров и помощник по технике Баженов.

—  Сашка! Назад! — крикнул Николай Вихрову. — Душа из тебя вон, сейчас же отдай все твои запасы ракет. Отдай ребятам.

—  Зачем тратить напрасно? Нельзя!

—  Ах ты, куркуль несчастный! Еще собираешься воевать? Ребята, вытрясите у него все, что есть!

Вернувшись к танкам, Николай вдруг почувствовал угрызения совести после радостного потрясения. В самом деле, немцы рядом, кто знает, что еще они могут предпринять, а он, как мальчишка, позабыл о бдительности. Разве можно верить фашистам, хотя бы и поверженным, пока в их руках находится оружие? Это ли не безумие со стороны командира батальона на переднем крае? Он тотчас проверил охрану танков, отдал на всякий случай все нужные распоряжения и только после этого спросил у окружающих:

—  Как немцы?

—  Радуются, видимо. То же кидают ракеты.

—  Война всем надоела.

—  И немцу она тоже не мать родная…

Николай приказал собрать солдат и офицеров, чтобы провести небольшой митинг, но в это время из расположения мотострелковой роты прибежал посыльный.

—  Товарищ гвардии майор, немецкие парламентеры идут. С белым флагом. Командир роты не знает, как быть, и просит вас прибыть для встречи с ними.

—  Парламентеры? — переспросил Николай, чувствуя всю сложность своего положения. Поблизости нет ни одного офицера выше его по званию, да еще владеющего немецким языком. Из штаба прибыть не успеют. Значит, парламентеров придется встречать ему. Как с ними поступить? Никто из офицеров об этом не проинструктирован.

—  Прекратите всякую стрельбу! — приказал он. — Капитан Вихров и старший лейтенант Каплин, ко мне! Баженов, свяжитесь со штабом бригады и доложите. Я иду в первую роту. Будем дипломатами…

В сопровождении двух офицеров и толпы солдат он подошёл к развалине какого-то здания.

Немцы шли по ничейной земле. Впереди шагал маленький солдат с белым флагом, а за ним парадным прусским шагом двигались три офицера.

—  Сашка, вставай слева, а ты, Лешка, — справа, — вполголоса распоряжался Николай. Он надвинул поглубже танкошлем и поправил гимнастерку. — Никаких оскорблений и враждебных выпадов, — предупредил он стоящих позади солдат и офицеров. — Мы — Советская Армия. Помните это.

—  Они в парадном, надо бы и нам переодеться…

—  Наплевать! Мы в этой одежде победили их и в ней же и встретим. Сапоги, конечно, надо бы почистить, но не успеем.

—  Белый флаг возьмем?                                        

— Шиш! Мы их не просили на нашу землю и теперь мира не просим. Это уж пусть они придут с белым флагом.

Когда парламентеры оказались уже метрах в тридцати, Николай шепотом подал команду Вихрову и Каплину:                                         

—  Шагом… марш!

И три советских офицера четким шагом кадровых командиров выступили вперед.

Отсчитывая шаги, Николай мучительно думал: «Что сказать парламентерам с первых слов?» Но из трудного положения его вывели немцы.

—  Мир! — крикнул по-русски немецкий солдат, шедший впереди с белым флагом. И потом, улыбаясь во все лицо, добавил по-немецки: — Фриден!

—  Теперь-то ты улыбаешься, — сказал кто-то из советских солдат за спиной Николая.

— В сорок первом году не то пел… — поддержал другой, но на них цыкнули, и они замолчали.

Солдат с флагом остановился и отступил в сторону на три шага.                                                                 

— Я, командир дивизии, прибыл сюда согласно распоряжению моего начальства, чтобы договориться о порядке капитуляции, — сказал по-русски высокий немец с высохшим лицом.

—  Вы немедленно будете доставлены в соответствующий штаб, — сказал Николай. — А пока прошу сдать оружие.

Командир дивизии был в чине полковника. Он первым достал пистолет и передал Николаю, который, не задерживаясь, сунул его в руки Вихрову.

Когда полковник отстегнул узкую парадную шпагу в вычурно разукрашенных ножнах, которая годилась разве для того, чтобы разгонять дерущихся собак, он со стоном произнес по-немецки:

—  Мой бог! Погибла Германия!