По земле ходить не просто

— Простите, товарищ полковник, — извинился Гусев, щелкнув каблуками, — забылся. — И уже тише добавил — Мне он очень дорог, товарищ полковник.

Командир полка с наслаждением затянулся папиросой и чуть улыбнулся.

— Я старше вас обоих, товарищ капитан. Пожалуй, чуть ли не обоих вместе… Горжусь тем, что у меня в полку есть такая дружба… Извиняться за такую дружбу нет надобности. Комиссар вызвал вас, чтобы обрадовать.

— Идите, лобызайтесь, друзья! — засмеялся комиссар. — Боюсь, капитан, отберем у тебя Снопова для другой работы. Есть дела поважнее. — Не дам, товарищ комиссар, никому не дам! — горячо возразил Гусев, но улыбка говорила, что он готов отдать его куда угодно, потому что он жив, потому что здоров и вернулся в строй.

Капитан и Николай одновременно приложили руки к козырькам, повернулись и, нога в ногу, пошли к дверям. Перед выходом Николай приотстал, пропуская своего командира.

В большой казарме капитан чуть подтолкнул вперед Николая. И в это время громовой голос подал команду:

— Батарея, смирно!

Пока дежурный докладывал, Николай искал глазами товарищей. Сначала он увидел Журбу и Алексеева, вытянувшихся около пирамиды с винтовками, потом — старшину Казакова, а вполоборота к нему — Андрея.

— Вольно!

— Вольно! — повторил дежурный на всю казарму, любуясь своим голосом.

— Старшина, принимайте и обеспечьте всем необходимым, — приказал капитан, кивнув на Николая, и, чтобы не стеснять красноармейцев, прошел в маленькую комнатку писаря.

Журба и Алексеев кинулись к Николаю. Старшина на радостях обнял его. Андрей же медленно, вразвалку пошел, навстречу.

— Отлежался, лешак тебя унеси! — услышал капитан голос Андрея.

Часа через два, когда все улеглось, капитан вышел к бойцам.

Николай и старшина пришли откуда-то с улицы. Андрей сидел за столом без гимнастерки и пришивал подворотничок.

— Ба! Андрюша! — воскликнул Николай, увидев на петличке Андрея знаки ефрейтора. — Да ты, оказывается, причислен к командному составу!

— Что? — грозно насупился Андрей. — Как ты смеешь называть старшего по званию Андрюшей? Это что за панибратство в армии? Воинскую субординацию не знаете? Да я же тебя могу по команде «смирно» поставить! Не посмотрю, что ты с высшим образованием и на Халхин-Голе командовал мной. Пошлю вот в наряд на кухню полы мыть. — Андрей откусил нитку и невозмутимо пояснил: — Кроме того, ты не точно выражаешься. Что значит «причислен»? Я не причислен к командному составу, а возведен. Это раз и навсегда запомни.

— Понял, товарищ ефрейтор, — ответил Николай, приложив руку к головному убору. — Но нельзя ли поинтересоваться, дорогой товарищ ефрейтор, за что вы сегодня получили взыскание?

— Тю! — свистнул Андрей. — Кто успел наябедничать? Во-первых, тебе не положено знать. Это дело касается только нас, командного состава! Во-вторых, было все это утром, когда я еще был рядовым. В-третьих, взыскание снято самим лейтенантом Лаченко. Он мне приказал найти фанеру для боевого листка. Это в степи-то! А лейтенант одно свое: «Найдите, проявите находчивость». Ходил, ходил по гарнизону — ничего нет. Пойду, думаю, туда, где начальство живет, выпрошу фанерку у какой-нибудь сердобольной жены командира. Куда там! Ни одной женщины не встретил. Одни командиры. Успевай только козырять. Прохожу мимо одной землянки— гляжу: на насыпи стоит ящик. Фанера как раз подходящего размера. Ну, я быстро вытряхнул пожитки, ящик на голову и айда скорее оттуда. Лейтенант привязался: «Где украл?» Дал два наряда. Потом сам же отменил: ящик-то его оказался.

— Жаль, товарищ ефрейтор. Я бы на месте лейтенанта еще добавил.

— Как ты смеешь?.. Впрочем, — сказал Андрей, надевая гимнастерку, — ты еще новичок в казарменных условиях. Мало каши ел…

— Хватит вам, — сказал капитан и толкнул обоих в глубь казармы.

* * *

Вторая мировая война разгоралась все шире. В нее оказались втянутыми в той или иной степени все европейские государства, кроме Советского Союза. Попытка втянуть СССР в войну на востоке провалилась. Сокрушительные удары советских войск отбили у воинственных самураев охоту нападать на страну социализма и ее союзницу — Монголию.

Тогда империалисты организовали нападение Финляндии на Советский Союз.

С нарастающей тревогой следили миролюбивые люди за провокационными действиями белофиннов на границе СССР.

Первого декабря Сергей остался дома один, так как Аня еще с вечера уехала в Ермолаевскую школу и там заночевала.

Утром, наскоро закусив, Сергей ушел в школу. Зимний день был хмурый, морозный.

Без стука в кабинет ворвался учитель Константинов.

— Включайте скорее репродуктор, Сергей Петрович! — крикнул он и, не дожидаясь, когда директор поднимется из-за стола, сам подбежал к этажерке и повернул выключатель. — Что случилось?

— Война с Финляндией!

Оба замолчали, прислушиваясь к голосу диктора. Передавали сообщение Советского правительства.

— Вот оно, началось!

— Да.

— В школе нет ни одного ученика девятых и десятых классов. Ушли в военкомат.

— Их не возьмут, — сказал Сергей, присаживаясь на, край стола завуча. — Я в этом уверен.