По железной земле

Рассказ Виктора Александровича заставляет подумать о неоднозначности понятия верности профессии. Иван Михайлович Губкин, человек, особо чтимый на КМА — всюду его портреты, — начал с учительской семинарии, преподавал в селе, пошел затем в учительский институт, снова стал педагогом, а потом, сдав курс за классическую гимназию, поступил в Горный институт. Это сила призвания, поиск своего места. Страна потеряла хорошего педагога, но получила геолога поистине выдающегося, как прежде говаривали — ученого милостью божьей. Так и в любом деле. Вот Михаил Юрьевич Евец на землеройных машинах со времен стройки Магнитогорска. Сегодня в кабине экскаватора строит КМА. Хорошо это? Хорошо. Удовлетворен. Чувствует себя на своем месте. А Сотниченко? Вон какой путь проделал к той же кабине! Хорошо это? Хорошо! Для его натуры — и для дела. Ведь не мечется без толку, осваивает все досконально. Он — в живом потоке современности, когда производство требует рабочих широкого технического кругозора, владеющих несколькими близкими профессиями. Это позволяет им быстрее осваивать новую технику, в ходе научно-технической революции так стремительно сменяющую ту, что старится сейчас куда быстрее, чем в прежние годы.

Сотниченко жаден до техники — но многогранен не только в ней. К любому общественному делу у него тяга, будь то просьба разобраться в неполадках на хлебозаводе, маленький музей в нижнем этаже диспетчерской карьера (кстати, хороший, любовно, интересно оформленный), или письмо школьников из дальнего села с приглашением обязательно приехать («а что — одним махом туда и обратно!»).

Я спросил, интересно ли ему работать на экскаваторе. Он даже вскинулся.

— А как же! Конечно интересно. На шахте работал — тоже было интересно. А с экскаватором как вышло? Я когда-то участвовал в погрузке пятидесятимиллионной тонны руды КМА. И стомиллионной. Ну что значит «участвовал»? Был у Михаила Юрьевича Евеца в кабине вроде зрителя. И знаете, захватила меня мощность машины. Он черпает руду, этакие глыбы, и кладет в самосвал так аккуратно, словно это вещь совсем легкая, пустяковая. Я будто зуд в руках почувствовал. И вот уже сколько с тех пор прошло, а загрузишь БелАЗ — ощущаешь: сила! На экскаваторе именно силу чувствуешь, будто ты великан какой… Скажете, наивно это? Может быть… Говорю то, что чувствую. Если человек видит дело своих рук, да притом видит, что сделал его не хуже других — хорошо ему. Тогда труд — в радость. А что на свете важнее этого?

По депутатским делам бывает Виктор Александрович в столице, бывал за границей и вообще легок на подъем. Но наиболее памятна ему недавняя поездка в Липецк.

— Друг теперь там у меня. — И сразу оживился, заулыбался. — Вы знаете, наша руда куда только не идет. Ну, и на Липецкую Магнитку. Мы с ними соревнуемся. И вот запало в голову: надо туда с нашими ребятами съездить. А тут как раз «длинный выходной». Поехали, благо не за тридевять земель. Наша смена соревнуется со сменой Куприянова Ивана Пантелеевича, газовщика доменного цеха. Мы — все машинисты экскаваторов — прямиком к нему. Он и повел нас за нашей рудой, шаг за шагом, от разгрузки до стана «2000». Домна, чугун, прокат. Мои говорят: «вот теперь знаем, что к чему». Домна новая, гигант на всю Европу… Гордость за свою страну в душе поднялась, да и за то, что ковшом экскаватора руду черпаешь и тем самым участвуешь во всем этом деле. На свой карьер по-другому взглянули. Поняли: не все у нас ладно. В Липецке слышим: руда ваша хороша, но есть примеси глины. Откуда она? Кто ее примешивает? Я, машинист экскаватора! Не обращал внимания на глинистые прожилки. Вернулись, говорим между собой: нет, так не годится! Наметили некоторое время спустя послать кого-нибудь из наших, чтобы проверил, исправилось ли с глиной? Соревнование — не бумага. Живое это дело, и ох как всем нам нужное!

Я не слышал, чтобы Сотничеико дурно отозвался о ком-либо из своих товарищей. Он не завистлив, не мелок. Чужие успехи подгоняют его, но уж никак не расстраивают.

— Ребята у нас хорошие. Прошлый год без малого половина того, что рудник дал сверх плана, — работа нашей смены. Не хвалюсь — ребят наших хвалю. Слов много не тратят, соревнуются делом. Ведь совсем простая штука: дал слово — держи. Выполни, что обязался, по-рабочему, твердо, не отступая. Таков у нас Петр Васильевич Солдатов., член парткома рудника, таков Миша Белоусов, Иван Тимофеевич Еременко… Вы знаете, впору хоть всех перечисляй, такие подобрались. Работаем вместе, да, бывает, и в свободный час не разлучаемся. Вот и в Липецк всем табором…