По зову сердца

– Бешеная. Дикая кошка. Вы – тигрица. Я бы не обидел вас. Вы нравитесь мне. Я бы мог даже полюбить вас. Мне нравятся женщины с характером. Если бы вы только захотели узнать меня получше…

– Я знаю все, что нужно знать, и, чем больше я вас узнаю, тем сильнее презираю.

– Дайте шанс.

– Уходите.

– Вы же это не серьезно, правда?

Он стал перемещаться в сторону, надеясь обойти кровать.

– Серьезно. Еще один шаг, и я стреляю. Я не промахнусь. Вы сами сказали, что я хороший стрелок.

– Но вы станете убийцей.

– Я прострелю вам ногу. И это будет самообороной. Я всем расскажу, что вы явились в мою комнату, намереваясь изнасиловать меня. Я расскажу, что вы свою экономку укладывали в кровать со своей женой. Немного у вас останется друзей, даже здесь, на этой дикой земле, после того как я расскажу все, что о вас знаю.

И вдруг в одну секунду я поняла, что победила. Он посмотрел на меня с ненавистью и зашипел:

– Ну хорошо, сука, волчица. Думаете, вы такая драгоценная? Убирайтесь прочь из моего дома. Немедленно.

– Утром я сразу же уеду.

– И куда вы поедете? Будете спать под открытым небом? Вряд ли это устроит вашу светлость.

– Я поеду в трактир. В понедельник я на дилижансе поеду в Сидней. Если у них не окажется свободной комнаты, я буду спать где угодно, хоть на скамейке. Мне все равно. Лишь бы подальше от этого места.

– И езжайте, – бросил он. – Скатертью дорога.

С этими словами он вышел из моей комнаты, отбросив ногой стул и грохнув за собой дверью. Ноги у меня подкосились, и я опустилась на кровать. Теперь, когда уже не надо было держать себя в напряжении, руки мои затряслись так, что я выронила пистолет. Зубы застучали. Я подумала, что, если он сейчас вернется, я не смогу ему противостоять.

Я лежала ни жива ни мертва, но все мои чувства насторожились. Я услышала, что он спустился вниз, и стала ждать его возвращения, пытаясь унять дрожь. Завтра я должна уехать. Я поскачу в трактир и попрошусь переночевать. Наверняка кто-нибудь приютит меня, ведь всего-то на одну ночь. А в понедельник утром я уеду. Этот отвратительный кошмар закончится.

Что он делал там внизу? Я услышала какой-то звук.

Прошел час. Руки и ноги перестали дрожать. Пистолет из рук я уже не выпускала.

А потом я снова услышала его шаги. Он поднимался по лестнице. Я прильнула к щели в двери. Мне было слышно, что он что-то бормочет себе под нос, а потом показалась его высокая фигура. Он шел, немного покачиваясь. Наверное, он был сильно пьян.

На верхней ступеньке лестницы он остановился, постоял, как будто собираясь с мыслями, и пошел в комнату с балконом.

Прошло не больше пяти минут, я все еще стояла, прислушиваясь, у двери, когда грянул выстрел.

Сразу сообразив, где стреляли, я с пистолетом в руке бросилась в коридор и распахнула дверь их спальни.

Стеклянная балконная дверь была открыта. Я увидела Фелисити. Она стояла на балконе, вцепившись в поломанные перила.

– Фелисити! – закричала я. – Что случилось?

Она хотела что-то сказать, но из открытого рта не вылетело ни звука. Покачав головой, она указала на балкон.

Я увидела, что в перилах выломанных балясин стало больше, а передняя их часть почти полностью провалилась. Я вышла на балкон и посмотрела вниз. На земле под балконом лежал Уильям Грэнвилл. Рядом валялся пистолет.

Он лежал неподвижно, в какой-то неестественной позе, похожий на большую сорвавшуюся с нитей марионетку.

Я инстинктивно поняла, что он мертв.

В тот понедельник я не уехала на дилижансе. Я осталась с Фелисити. Я забрала ее из той комнаты дурных воспоминаний и уложила на свою кровать, которая была достаточно широка для двух человек. Фелисити была не в том состоянии, чтобы оставаться одной.

Она оцепенела. Остекленевшие глаза смотрели прямо вперед. Я начала волноваться о ее разуме.

Моя память не сохранила четких воспоминаний о последовавших днях. Я помню, что дом наполнился людьми, они то входили, то выходили. Тело Уильяма Грэнвилла унесли. Умер он от выстрела в голову.

Потом из Сиднея приехали полицейские и стали задавать вопросы, много вопросов.

Они хотели знать, как он упал.

Он прислонился к перилам балкона, и те провалились.

Я держалась спокойно. Фелисити не рассказала мне, что произошло, а я боялась спрашивать. Я чувствовала, что у нее может начаться истерика, и я не знала, что она будет говорить, если это случится.

Где-то в глубине моего сознания тлела тревожная мысль, что терпение Фелисити дошло до предела и что это она сделала роковой выстрел. Я прекрасно понимала, как это могло случиться. Я сама была готова выстрелить в него. Существуют границы, за которые лучше не выводить даже самого кроткого из людей.

Больше чем чего бы то ни было, мне хотелось покинуть это место. И я хотела забрать Фелисити с собой. Что бы ни произошло в той комнате, это осталось в прошлом. Я хотела успокоить ее, утешить. Я понимала, через что она прошла.

Согласно главной версии, Уильяма Грэнвилла убили беглые каторжники. История Пикеринга была у всех на устах, и все знали, на что способны эти люди.